— Дайен не чучело, — заметил старик, одетый в свободную ярко-красную тогу; он развалился в кресле бесформенной массой и дрожал от холода. — Потому-то он так и опасен. А если ты начнешь принимать его за марионетку, можешь здорово погореть. Да сядь ты, Питер, не раздражай меня.
В комнате было душно: отопление работало на пределе, чтобы дать согреться старику. Президент Питер Роубс вытер лоб платком, осторожно, чтобы на его гладкой, словно пластиковой, коже не проступило ни пятнышка, сбросил пиджак, сел рядом со своим гостем и вновь уставился на экран.
— Совсем недавно никто и слыхом не слыхивал о Дайене Старфайере. — Джеймс Уорден крутанулся в кресле: теперь он устремил взгляд на свою межгалактическую аудиторию. — И вот однажды вечером этот юноша пришел в дом к адонианцу Снаге Оме и заявил самым могущественным лицам галактики, что он их король.
И с тех пор, пользуясь поддержкой Дерека Сагана, одного из самых богатых и влиятельных людей Галактики, Дайен Старфайер путешествует от одной звездной системы к другой, и повсюду ему сопутствуют беспорядки и мятежи. — Уорден повернулся к гостю. — Ваши оппоненты обвиняют вас в том, что вы провоцируете людей на бунт и анархию, призываете их свергнуть свое правительство. Что вы скажете по поводу этих обвинений, Ваше величество?
— К анархии и мятежу я стремлюсь меньше всего, — спокойно ответил Дайен. — Когда я выхожу к людям, я очень малоговорю. Я предпочитаю слушать. Люди давным-давно разучились слушать. И негодующие голоса, доходящие до моего слуха, это голоса людей, требующих перемен. — Он наклонился вперед, с изяществом жестикулируя, голос его звучал искренне и выразительно. — Правительство Питера Роубса полностью коррумпировано. Эта зараза проникла всюду — от президента и Конгресса до теперь уже практически каждого государственного учреждения. Найдется ли сегодня хоть один федеральный служащий, которого нельзя подкупить? Остался ли хоть один конгрессмен, который все свои силы не тратит на то, чтобы богатый стал еще богаче, тогда как бедный народ обречен на нищету и страдания? Люди жаждут перемен, но они беспомощны что-либо изменить в насквозь прогнившей системе, заражающей своей болезнью каждого, кто соприкоснется с ней.
— А вы сказочный принц, прискакавший на своем удалом коне, чтобы спасти их? — с легкой усмешкой спросил Уорден.
— Я их государь, — с мрачным достоинством ответил Дайен.
Уоррен вскинул брови.
— Но, Ваше величество, Питер Роубс недавно снова избран на пост президента, путем демократических выборов, его электорат — тот же самый народ.
На этот раз улыбнулся Дайен.
— Мне вспоминается один журналист, комментировавший происходившие события в ночь выборов; он сказал тогда, что Питер Роубс снова «заставил свои деньги работать на него». Думаю, именно так проходили эти выборы, вы ведь это и имели в виду, мистер Уорден?
Уорден смущенно хихикнул.
— Отлично, Ваше величество. — Он снова повернулся к аудитории. — Мы сделаем перерыв и предоставим слово нашим спонсорам.
— Крутой парень, — без всякой охоты констатировал президент Роубс.
— А ты как думал? — Старик пожал плечами. — Он — Королевской крови, и к тому же получил прекрасное воспитание.
— Вы ошибаетесь, Абдиэль, не разрешая мне встретиться с ним в открытой дискуссии.
— И тем самым подтвердить справедливость его обвинений? Ты начнешь разоблачать его и таким образом признаешь сам факт его существования как претендента на трон и своего соперника в борьбе за власть. А он как раз и норовит втянуть тебя в спор. Нет, дорогой мой, гораздо лучше держаться подальше от чудаков и клоунов, вызывающих любопытство публики.
— Но он не чудак. Вы же сами сказали, что он опасен.