Ух ты, воскликнула Николь, плюхнувшись в облаке белого тюля на сиденье напротив сестры и улыбнувшись мужу. Мы сделали это! Мы поженились!
Наконец-то, лениво протянул Оливер, взглянув на невесту. Мы сделали большое дело. Никогда не думал, что позволю кому-то накинуть мне на шею петлю брака.
Пока не встретил меня, заявила Николь, подставляя лицо для поцелуя.
Именно, улыбнулся он, целуя ее.
Холли почувствовала, как ее сиденье заходило ходуном, когда Ставрос Минос устроился рядом с ней.
Оливер самодовольно повернулся к кузену.
Ну что, Ставрос, понравилась церемония?
Красивое лицо греческого магната вдруг стало высокомерным.
Да, ты и представить себе не можешь, до какой степени.
Как он смеет быть таким грубым? Этот плейбой явно был недоволен тем, что его заставили присутствовать на свадьбе двоюродного брата. И в отличие от Холли, он не испытывал никаких угрызений совести и не скрывал свои чувства. К счастью, довольная пара, казалось, ничего не заметила.
Оливер фыркнул:
Я собирался пригласить дядю Аристида, он ведь член нашей семьи и все такое, но знал, что тебе это не понравится.
Очень великодушно с твоей стороны, ответил Ставрос спокойным голосом.
Холли позавидовала холодности Ставроса Миноса, потому что чувствовала себя разбитой и уязвленной. Сестра хотела, чтобы Холли переехала с ними в Гонконг сразу после возвращения пары из свадебного путешествия на Арубу. Оливер уже уволился из «Минос интернэшнл». Если Холли останется на прежнем месте, то вскоре будет работать на весьма неприятного типа, вице-президента компании. Был еще вариант: принять предложение от предыдущего работодателя, который вернулся в Европу.
Был ли смысл уезжать из Нью-Йорка, чтобы посвятить себя обеспечению счастья своей младшей сестры на веки вечные?
Ты действительно ненавидишь свадьбы, Ставрос? Я больше не увижу твоего недовольного лица в офисе компании. Буду работать на благо фирмы «Синистех».
Правильно, пожал плечами мужчина. Пусть другую компанию беспокоят твои трехчасовые обеды с бокалом мартини.
Ухмылка Оливера стала еще шире.
Не могу дождаться, хочу исследовать Гонконг.
Я тоже, сказала Николь.
Оливер чуть не подпрыгнул, как будто забыл о том, что его молодая жена сидела рядом.
Естественно, произнес он и взглянул на Холли. Николь уже убедила тебя? Может быть, присоединишься к нам и будешь работать там моим секретарем?
Почувствовав на себе взгляды всех присутствующих, Холли покраснела.
Н-не уверена, пробормотала она.
Не будь эгоисткой, настаивал Оливер. Я не справлюсь без тебя. Кто еще сможет организовать все на моей новой работе?
А я могу скоро забеременеть, с тревогой сказала Николь. Кто же будет заботиться о ребенке, если тебя не будет рядом?
У Холли перехватило дыхание. Наблюдать, как ее сестра выходит замуж за мужчину, в которого влюблена она, Холли, было достаточно тяжело. Но жить с ними и растить их детей было бы форменным издевательством.
Холли двадцатисемилетняя девственница. Она была секретаршей, сестрой, а вскоре, возможно, станет тетей. Но будет ли она когда-нибудь женой? Матерью? Встретит ли она когда-нибудь мужчину, которого полюбит и который полюбит ее? Будет ли она когда-нибудь самым важным человеком в мире для кого-либо?
В двадцать семь лет это уже казалось маловероятным. С тех пор как умерли их родители, она почти десять лет воспитывала сестру. Три последних года заботилась о рабочих делах Оливера. Возможно, это и было ее предназначением. Обслуживать Николь и Оливера, наблюдая, как они любят друг друга и растят детей. Эта мысль вызвала у нее острую боль в сердце.
Ты прекрасно обойдешься и без меня.
«Прекрасно»? Николь возмущенно покачала головой. Это будет катастрофа! Ты должна поехать с нами в Гонконг, Холли. Ну пожалуйста!
Сестра говорила таким же льстивым тоном, который использовала с детства, чтобы добиться своего. Тот же тон звучал в ее голосе четыре недели назад, чтобы убедить Холли устроить ее внезапную свадьбу с рождественским антуражем, о котором Холли когда-то мечтала для своей собственной свадьбы.
А потом поняла, что нет смысла мечтать о том, что никогда не произойдет. Если бы какой-нибудь мужчина когда-нибудь заинтересовался ею, это уже случилось бы. В отличие от Холли белокурая, миниатюрная и миловидная Николь всегда обладала странной властью над мужчинами, и в двадцать два года научилась хорошо ею пользоваться.