Сомнолог привычно кивнула директору и прошла вслед за полицейским в кабинет. Мотыгин тихо удалился, плотно закрыв за собой дверь.
Присаживайтесь, Инге пришлось взять на себя роль хозяйки и указать гостю на один из стульев.
Следователь благодарно кивнул, сел. Сохраняя на лице выражение служебной строгости, он с любопытством осмотрелся по сторонам. Пестрые и яркие экзотические птицы в окружении цветов и комнатных кустов мало кого оставляли равнодушным. Напуганные ярким светом и громкими человеческими голосами, пернатые некоторое время взволнованно кричали, нервно порхали по клеткам, но вскоре успокоились, уселись на жердочки и кольца, принялись внимательно наблюдать за двумя людьми.
Меня зовут Алексей Рогов, представился сыщик, демонстрируя развернутое удостоверение, следователь убойного отдела управления угрозыска Санкт-Петербурга. Мне необходимо собрать предварительную информацию, а потому заранее приношу извинения за этот разговор посреди ночи.
Скорее, ранним утром, покивала Инга. Понимаю. Помогу, чем смогу.
Рогов вытащил мобильный и положил перед собой на стол.
Вы не против, если я запишу нашу беседу на телефон? Избегаю бумажек, стараюсь идти в ногу со временем.
Он смущенно улыбнулся, словно стеснялся своей страсти к электронике. Инга безразлично пожала узкими, худыми плечами, посмотрела на следователя с интересом. Неплох собой, молод, отметила она, но явно профессионал своего дела. Это было заметно во взгляде и манере держаться; каждое движение вызывало ощущение, что он выполняет рутинную работу, к которой давно привык. И ужасное зрелище в палате его, похоже, совсем не тронуло. Неужели каждый день сталкивается со случаями, когда люди сдирают с себя лицо и разрывают себе горло?
Представьтесь, пожалуйста, начал следователь.
Инга Вяземская-Розенквист, врач-сомнолог, руководитель лаборатории сна здесь, в нашем институте.
Вы занимались лечением пациента Олега Буковского? спросил Рогов.
Не только лечением, поправила Инга, прежде всего обследованием и диагностикой. У него был сложный случай: на одну проблему наложилась другая.
Как долго он у вас пробыл?
Вчера вечером истекли пятые сутки.
Расскажите подробнее, с какими именно жалобами он к вам обратился?
Инга собралась с мыслями, напрягла память, вспоминая сведения из истории болезни.
Буковский обратился в наш институт около недели назад с жалобами на острое апноэ это непроизвольная остановка дыхания во сне. В лаборатории он посещал назначенные процедуры и проходил лечение в обычном порядке. Но в последние три дня неожиданно начал жаловаться на нарушения сна совсем другого характера: ночные кошмары сверхсильной интенсивности. Первый инцидент произошел позавчера во время одного из сеансов полисомнографии. Разумеется, мы немедленно занялись новой проблемой, поэтому Буковского было решено оставить в нашей лаборатории на долговременное обследование. На следующей неделе мы планировали его встречу с психологом, который должен был провести первое собеседование по итогам наших тестов.
Следователь взглянул с некоторым удивлением.
Проблемы с апноэ это понятно, но я никогда не слышал, чтобы к врачам обращались с кошмарами, удивился он.
Почему же, возразила Инга, это такое же нарушение сна, как и любое другое. Поддается диагностике и лечению.
Всегда ли при таких расстройствах проводится полисомнография?
Хороший вопрос, отметила сомнолог, тонкие губы тронула одобрительная улыбка. Чаще всего сновидения, в частности кошмары, приходят в определенный момент во время так называемой фазы быстрого сна. Наверное, вы слышали об этом?
Когда-то и где-то, туманно ответил Рогов.
Эта фаза длится примерно пятнадцать минут и наступает несколько раз за ночь, обычно человек видит сны именно тогда. Инга старалась говорить будничным, повседневным тоном, не желая выглядеть занудной лекторшей. Есть данные о том, что сновидения возможны и в медленную фазу, но впрочем, подробности здесь ни к чему. Что важно человек, которому снится кошмар во время фазы быстрого сна, обязательно просыпается. С криком или без, но просыпается.
А Буковский?
В этом-то и странность. Потому и решили провести полномасштабное обследование: он не просыпался, пока быстрая фаза не заканчивалась. Лишь тогда прекращалось сновидение, и его можно было разбудить. Во время же быстрой фазы он кричал, даже истошно вопил; его трясли и хлестали по щекам, звали по имени, но безрезультатно он продолжал спать, видеть кошмар и орать, пока сам не затихал, и только тогда просыпался.