Хотел выдержать положенную паузу, но посетитель на месте стоять не собирался, он уже шел через зал, с явным намерением дать Торанго если не по зубам, то хотя бы в ухо.
Охрана, естественно, даже не почесалась. Смотрели, мерзавцы, со стороны и ставки делали. Попадет - не попадет?
- С кем имею честь? - спросил Император, уворачиваясь от удара, и аккуратно перехватив обе руки экспансивного собеседника.
- Ах ты... - последовавший вслед за тем набор характеристик описывал кого угодно, только не Торанго Эльрика де Фокса. Во всяком случае, с точки зрения самого Торанго. В одной из ниш, откуда полагалось бы уже появиться вышколенной охране, уважительно присвистнули.
- Из ополчения я. - выдохнул дядька, утомившись ругаться. - Скинулись мы, да меня к тебе и отправили. Через телепорт. Чтоб, значит, я тебе в зубы дал и проклял по-страшному. Ты за делами про свой город позабыл что ли?
И что ему ответить? Что не забыл. Что списал со счетов сразу, еще до того, как началась война. Лонгви - город без армии. Город, обреченный сдаваться без боя, потому что страшно повредить хрупкую его красоту. В стены внешних укреплений встроены были страшные машины, способные в мгновение ока перенести весь город туда, куда пожелает Его Величество. Он так и собирался сделать, но передумал в последний момент. Почему? Да сам еще разобраться не успел.
...Поймал себя на том, что застегивает перевязь с клинками. Хиртазы ждали на огромном плацу. Пятьдесят Шефанго. И один Человек. Лонгвиец.
- Ну ты это... быстро собираешься. Я того, знаешь, в зубы-то... ну, сгоряча.
- Вперед, - равнодушно приказал Император.
Пятьдесят Шефанго. И сколько-то горожан, согласившихся побыть ополчением, не то сдуру, не то от жадности. Так не воюют. И уж тем более, так не побеждают.
А "сколько-то горожан" оказались тридцатью тысячами ополченцев. Все население, исключая совсем уж маленьких детей. Даже беременные женщины приходили на стены, приносили еду, стрелы, раздували огонь под котлами со смолой и маслом.
Лонгви собирался стоять насмерть.
И первые пять штурмов были отбиты. Не сказать, что легко, но все же отбиты. Лонгвийцы, давным-давно не помнившие, что такое война, ликовали и уже готовы были праздновать победу. Шефанго ждали неприятностей.
И дождались.
В одно прекрасное, солнечное утро под стенами города показались рыцари-тевтоны.
- ... - сказал Император.
Генерал ордена, проезжавший перед строем своих бойцов, остановился, разглядывая городскую стену. Потом спешился и низко поклонился.
Торанго поклонился в ответ.
Тевтоны. Еще одно его детище. Он разрывался когда-то между Орденом и Лонгви. Тогда выбрать не смог. А сейчас... сейчас выбрали за него.
И были парламентеры. И генерал тевтонов, глядя куда-то в переносицу Императора, говорил, как по бумаге читал:
- Ваши традиции не позволят вам драться с орденом. У нас таких традиций нет. Лонгви обречен, Торанго, и не стоит продлевать агонию.
"Лонгви обречен. - говорили глаза генерала. - Простите меня, сэр Эльрик, я помню, вы - мой наставник, и я помню, что именно вы учили нас быть прагматиками. Что произошло, сэр Эльрик? Как случилось, что мы стали врагами?"
Случилось.
- Шефанго не будут драться с тевтонами. - Император был безукоризненно вежлив и бешено-спокоен. - А у лонгвийцев нет таких традиций.
- Что ж, у вас был шанс уйти достойно.
"У вас он еще есть, мальчик..." Нет. Эти не уйдут. Убежденные в том, что воюют с врагом, настоящим и страшным врагом, пособником Дьявола, они не отступятся. Дети. Так легко и сразу поверившие в то, что их бывший генерал убийца, предатель, сумасшедший.
А чего ты хотел? Разве не этого добивался, убивая обоих пап, рассыпая по землям Людей страшные семена Черных обрядов, заражая слабых духом тягой к чудовищной власти над беспомощными, распятыми на алтарях жертвами? Ты сделал все, чтобы стать им врагом. О чем сейчас жалеть?
Жалеть было не о чем. Не время. И не место.