Ну и что вы оба так на меня уставились? невозмутимо спросила Ольга. Мне положено вести себя эксцентрично, это мой хлеб. Или вы предпочитаете крылья летучих мышей под потолком, скелет в шкафу и чучело совы на столе?
Пожалуй, нет, дар речи постепенно ко мне возвращался, это будет слишком похоже на кабинет биологии в средней школе.
Вот и я так думаю, неожиданно легко согласилась наша хозяйка. Знаешь, тебе не следует садиться на диван. Он слишком мягкий, ты там раскиснешь. Лучше на стул да не на этот, на другой. Спиной к окну, вот так. А на диван мы усадим Наталью.
Я тоже раскисну, у меня похмелье, гордо сообщила Ташка, обрушивая в темную нежность дивана все свои сокрушительные сорок семь килограммов.
Тебе можно киснуть, тебе у меня даже спать можно, тебе вообще все везде можно пока можно. Пока.
Почему «пока»?
Ольга не отвечает, она садится напротив меня и глядит мрачно, исподлобья. Тон у нее, тем не менее, дружеский, доверительный если только слушать голос, а в глаза не заглядывать.
Этой маленькой женщине, нашей с тобой подружке, можно все, представляешь? Не только здесь, у меня дома, а вообще все. И эта лафа будет продолжаться, пока она не выйдет замуж. Тогда финиш. Ничего от ее удачи не останется.
Ну не выйду я замуж, не выйду, досадливо бурчит Ташка. Она явно слышит это пророчество не впервые. Возможно, когда-то обещание несчастливого замужества произвело на нее глубокое впечатление, но не сейчас. Сейчас ей наплевать.
Есть у тебя такой шанс, соглашается гадалка. Но очень-очень маленький, резко оборачивается ко мне: Эй, Макс или как тебя там на самом деле зовут
Именно так и зовут.
Но Ольга меня словно бы не слышит.
присматривай за этой девочкой, забивай ей голову всякими лживыми глупостями, обещай золотые горы или отправь в ашрам какой от греха подальше лишь бы не вздумала замуж выскакивать. Ей нельзя.
Никому нельзя, по-моему, ее страстный монолог о Ташкиной судьбе понемногу начинает меня забавлять. Я вообще противник института брака
Это как раз полная ерунда все, что ты говоришь, вдруг рассердилась Ольга. Проще простого быть противником какого-то там «института»; куда труднее заботиться об одном-единственном живом человечке вот хотя бы об этой женщине, которой ни в коем случае нельзя выходить замуж Впрочем, зря я прошу тебя о ней позаботиться. У тебя не получится, не твое это дело. Ну и не надо!
Куда-то не туда нас занесло так мне, во всяком случае, показалось. В таких ситуациях проще пожимать плечами, чем отвечать. Этим полезным физическим упражнением я и занялся. Оно укрепляет мышцы плечевого пояса, предотвращает сколиоз и, возможно, даже продлевает жизнь, как всякий мудрый поступок. Ольга (ни «Олла», ни «Хельга» в моем сознании пока не укоренялись, для меня она была Оля, Оленька, а то и вовсе Олька), как ни в чем не бывало, принялась хлопотать по хозяйству. Нам был явлен пузатый чайник с алыми маками на фаянсовом брюхе; шоколадная тьма буфета породила разнокалиберные чашки. Мед в деревянной миске изрядно подсох, зато холщовый мешочек для чая дразнил воображение тонкими травяными ароматами. Ташка косилась на меня смущенно и испытующе, словно бы пробовала на вкус мое настроение, обнаруживала там некую подозрительную горчинку и была заранее готова взять на себя ответственность за ее появление. Зря, кстати: я был скорее заинтригован, чем разочарован. И вообще не волоком же она меня через весь город сюда тащила! Сам притопал как миленький: кошачья погибель любопытство и крупного примата до цугундера доведет.
Это чай, его надо пить, сурово сообщила хозяйка дома, наделяя меня лазурной чашкой, предназначенной, вероятно, для повседневных нужд титанов и прочих мифологических громил. Ароматная жидкость, однако, золотилась на донышке. Аккуратная девичья порция в нечеловеческих размеров сосуде. Нелепо, негармонично, но впечатляюще, как и весь первый раунд нашего знакомства.
Гадать на картах я тебе не стану и по руке не стану, даже видеть твои руки не хочу, внезапно заявила Ольга, усаживаясь напротив. Колени потянула к подбородку; длинная красная юбка, впрочем, не оставляла мне шансов получить хотя бы смутное представление о форме ее ног. Взяла свою чашку, по запястьям, дребезжа, заскользили тонкие металлические браслеты, трогательные бисерные ниточки и пластмассовая цветная дребедень.