Люди — в потёртых плащах, подпоясанных простыми верёвками, в поношенных туниках, [9] в выгоревших на солнце широкополых шляпах. В руках у многих серпы. За толпою громыхал возок, запряжённый парой круторогих волов. Он был накрыт широким белым холстом. Края холста раздувались при каждом порыве ветра.
По песчаному взморью важно ходили вороны. Вот они лениво поднялись в воздух, и чёрная туча на миг затмила солнце. Карканье слилось с шумом моря. Запрокинув головы, землепашцы смотрели на птиц и прислушивались к их крикам. Потом они упали на колени и семь раз погрузили серпы в морскую влагу. Простирая руки к морю, они запели:
— О Мелькарт! Благостный бог, податель жизни, явись к нам тучей, разразись светлым дождём. О Мелькарт!
С возка сорвали холст. Показались двое. Сильные, широкоплечие юноши. Один в голубом, другой в чёрном плаще.
Какой-то мальчик громко спросил у сутулого бородатого человека с худым, обожжённым солнцем лицом:
— Отец, кто это?
— Мелькарт и Мут, — ответил тот шёпотом.
Двое на возке обхватили друг друга. Окружив возок, землепашцы напряжённо следили за схваткой сил смерти и жизни. Победит чёрный — значит, на дождь нечего рассчитывать и смерть возьмёт их всех к себе. Одолеет голубой — можно ждать и надеяться.
Чёрный подтащил голубого к самому краю возка. Сейчас он его опрокинет! Но голубой ловко вывернулся и под радостный крик толпы сбросил чёрного, и тот покатился к морю.
— О Мелькарт! Слава тебе, о Мелькарт! — послышались возгласы.
Люди медленно потянулись к дороге. Ганнон проводил их взглядом. Не раз ещё в детстве следил он за священной схваткой. Тогда это было для него интересной игрой. Но теперь он знает, что значит для этих отчаявшихся людей дождь. Бог Мут послал на его родину засуху и бесплодие. А тут ещё Гимера! Правильно говорят в народе: беда не приходит одна.
Ганнон взглянул на море. Оно лежало у его ног, бесконечное, сияющее, прекрасное. Много сотен лет назад высадились здесь, на песчаной косе, люди страны Ханаан, [10] прадеды этих бедняков.
Они вдохнули жизнь в каменистую землю, прорыли каналы, насадили пальмы и смоковницы. Они построили дворцы и храмы, воздвигли эти неприступные, подымающиеся двумя ярусами стены, квадратные грозные башни. Они спустили на воду сотни кораблей, которые теперь покачиваются на волнах Кофона [11] или бороздят моря, доставляя своим владельцам сказочные сокровища. Эти люди создали славу и величие Нового города, [12] но боги не дали им счастья.
Путь Ганнона лежит через Магару, предместье, заселённое богатыми купцами и землевладельцами. Казалось, здесь не властен всеиссушающий Мут. Сады, щедро орошаемые водой каналов, сверкают весёлой, яркой зеленью. Пахнет миндалём и мятой. С ветвей, дразня глаз, свисают крупные, сочные плоды. На плоских черепичных крышах под огромными пёстрыми зонтами нежатся владельцы всех этих богатств, равнодушные ко всему на свете, кроме собственной выгоды. А внизу, у глиняных пифосов [13] с вином и маслом, суетятся рабы. Большие рыжие псы исступлённо лают на Ганнона, словно чуют в нём угрозу этому миру сытости и довольства.
Синта
В храме полумрак. Свет едва проникает сквозь круглые оконца и ложится на гладкие квадратные плиты пола, на серые гранитные колонны.
Между колоннами пробирается Синта. Розовая туника плотно облегает стройное тело и делает девушку похожей на бабочку, нечаянно залетевшую в храм и мечущуюся в поисках выхода.
Лишь вчера отец увёл Синту из дома. Припав к ногам отца, девушка умоляла: «Лучше убей меня!» Но Миркан был неумолим. «Ты должна это сделать ради брата, — говорил он. — Магарбал хочет принести его в жертву Владычице Тиннит. Спасти его можешь только ты!»
Девушке внезапно представилось: над нежной шеей Шеломбала навис кривой медный нож.