— Сэр Аттенборо ждет вас, — прозвучал бесцветный голос.
Пальто, шляпу и зонтик приняла у Хойла пожилая женщина, такая же молчаливая и невыразительная, как привратник-телохранитель. Попросив подождать, она скрылась за массивной резной дверью из красного дерева. Через несколько секунд она вновь появилась.
— Сэр Аттенборо ждет вас.
Не без некоторого волнения Рене вошел в большой кабинет, уставленный тяжеловесной, находящейся в идеальном порядке, старинной мебелью. Аттенборо сидел за массивным столом и любовно укладывал на специальную подставку в форме китайской пагоды курительную трубку, чашечка которой была сделана в виде баварской пивной кружки с крышкой. На подставке красовались и другие трубки, очевидно, Аттенборо коллекционировал их. Бросив взгляд на журналиста, Аттенборо бережно спрятал трубки в шкафчик, встал из-за стола и направился навстречу приостановившемуся Рене. Двигался он непринужденно, но со странной развинченностью во всех суставах, напоминая марионетку, управляемую не очень опытным кукловодом.
— Мистер Хойл? Рад вас видеть, — сказал он, протягивая вялую холеную руку.
— Я тоже рад, сэр, — склонил голову Рене.
Усадив журналиста, Аттенборо пододвинул курительный столик:
— Сигару, сигарету, трубку?
— Не курю.
— О-о! Похвально! Я юрисконсульт, представляю интересы фирмы Невилла. Пригласил я вас сюда по одному весьма важному и конфиденциальному делу.
У Аттенборо был безукоризненный оксфордский выговор. Поколебавшись, он выбрал длинную египетскую сигарету.
— С вашего разрешения я закурю, мистер Хойл.
Аттенборо щелкнул зажигалкой и с наслаждением затянулся.
— Чарльз ввел вас в курс событий?
— Он меня заинтриговал.
— Да?
— Он сказал, что я могу бесплатно попутешествовать чуть ли не по всему земному шару. А нелюбовь к курению у меня, по-видимому, компенсируется любовью к путешествиям.
— И это все, что он вам сказал?
— Нет, он добавил, что за это путешествие я вдобавок получу кругленькую сумму.
Аттенборо тихонько засмеялся:
— И вы ему поверили?
Журналист пожал плечами:
— Отчасти. Мало ли какие странные фантазии приходят в голову богатым людям.
— Например?
— Н-ну, некоторые из них коллекционируют трубки, а курят сигареты.
Аттенборо снова негромко рассмеялся, благосклонно и вместе с тем очень внимательно разглядывая собеседника.
— Вы говорите по-английски с легким, но все-таки уловимым акцентом, мистер Хойл.
— Естественно, я вырос в Канаде, и моя мать была француженкой.
— Стало быть, вы говорите по-французски?
— Так же превосходно, как по-английски.
Аттенборо оценил шутку, благосклонно кивнул головой.
— А как обстоит дело с немецким?
— Я владею им свободно, но, — Хойл засмеялся, — немцы сразу догадаются, что имеют дело с британцем.
— Пусть себе догадываются. — Аттенборо неторопливо погасил сигарету, размял ее в пепельнице и поднял на журналиста острые черные глаза. Митчел вас не обманул. У вас есть возможность совершить увлекательное путешествие и заработать кругленькую сумму.
— Чем я заслужил такую честь?
— Н-ну, — в раздумье проговорил Аттенборо, — главным образом, своим журналистским, лучше сказать, репортерским талантом, умением сходиться с людьми, заставить их разговориться и так далее. И достаточной образованностью, которая, в противовес общественному мнению, вовсе не характерна для людей вашего круга.
— Никогда бы не подумал, что меня могут оценить так высоко.
— Разумеется, мы потребуем от вас определенного рода услуг.
Рене сокрушенно покачал головой:
— Как жаль, что невозвратно канули в вечность времена Гарун-аль-Рашидов и графов Монте-Кристо! Как скучен наш рационалистический мир, в котором все продается и за все нужно платить.