А ещё одна «мудрая» мысль звучала так: «Почему до сих пор ни о чём не спрашивают?!» Или Хотят дать понять, насколько серьёзны их намерения?! Ну так он понял.
И готов!
Потому что из глаз буквально ручьем текут слезы, а между ног возникло ощущение чего-то жидкого, липкого, и омерзительно вонючего!
Не иначе, как отказали сфинктеры мочевого пузыря и толстой кишки.
Да тут будешь готов рассказать всё, что угодно пообещаешь хоть решить теорему Ферма, только б не испытать это заново!
Голоса. Пробиваются, словно сквозь вату:
Ну, как он там?
Хуже. Одна пятьдесят. Энцефалобарисса показывает, что сдался. С телом Минутку. Хм. Ф-фу Полный коллапс. Дальше давать бессмысленно.
Понятненько. Ладно, раз так давай его на стенд. Полковник сказал, что ему нужно знать точный предел разрушения.
Но Он же погибнет.
Ну и что? Его так и так пришлось бы деактивировать после всего Цикла. А так хоть польза будет. Для науки.
Ввести ему Снотворное?
Нет. Реакция должна быть чистой.
О чем вы говорите, доктор?! Какая, на ер, «чистая»?! Мы же только что его А до этого на Полигоне, станнером Это на мой взгляд бессмысленная жестокость!
Я попросил бы вас, доктор, не разводить сантименты. А выполнять приказ.
Но почему без наркоза?! Зачем бессмысленные мучения этого бедолаги?!.. Он же тоже хоть и ненастоящий, но разумный! Такое же существо, как и мы с вами! И имеет право на элементарное сострадание?! Одно дело, когда мы хотим выяснить устойчивость психики И совсем другое когда просто Мы же не убийцы!
Довольно! Доктор Мессинг! Извольте выполнять приказ. Иначе я могу решить, что ваши лояльность и дисциплина находится на Не на должном уровне. Хотите, чтобы я подал Рапорт? Трибуналу, поверьте, будет нарать на ваши «гуманные» рассусоливания и «сострадание»!
Да, я знаю, что вы можете «подать рапорт»! И что Трибунал скорее всего прикажет деклассировать, или даже засадить меня на всю оставшуюся жизнь в каменный мешок! Да и трахайтесь вы с ним! С вашим сным «рапортом»! И Трибуналом! Подавайте! Но на стенд вам придётся везти его самому!.. А работать с вами теперь придётся доктору Харрису! Потому что я с таким гнусным садистом не желаю даже стоять рядом! Гестаповский палач, мразь! Ни одна уважающая себя муха даже сать рядом с вами не сядет! что-то грохнуло, словно кто-то пнул тележку с медицинскими инструментами.
А теперь слышны торопливо удаляющиеся шаги.
Какое-то время после звука захлопнувшейся двери ничего не происходит. Затем слышны ещё шаги. Неторопливые. Словно идущий раздумывает над чем-то.
А уж сколько поводов для раздумий у него!.. «Ненастоящий!..» Может ли, и правда, так быть, что он ненастоящий?!
А как же то, что он мыслит?! И Все чувствует?!
Поверхность под ним начинает перемещаться словно огромный стол на колёсиках. Только теперь он может увидеть все его руки, ноги и грудь облеплены присосочками электродов и от них куда-то под стол идут тоненькие проводки.
Однако вот его закатили под какой-то колпак Гос-споди гравитационная камера!
Нет, только не это!
Он забился, замычал, заорал благим матом рот и лёгкие буквально готовы разорваться от его истошных воплей. Он заметил, как глаза, видимые из-под шапочки у человека, везущего со стороны ступнёй его каталку, морщатся словно от зубной боли.
Может, попробовать поумолять его?! Не потому, что так учат учебники психологии, а и просто: ОН БОЛЬШЕ ТАКОГО НЕ ВЫНЕСЕТ!!! Он как мог жалобно начал:
Послушайте! Вы же доктор! Вы человек! Во имя человеколюбия, и всего, что у вас есть святого! За что?! Вы же наш! Вы говорите по-английски! Пощадите! Я ведь такой же человек как вы! Неужели в вас нет ничего человеческого?! Почему вы мучаете меня? Я скажу скажу всё, что вы хотите услышать! Только не давите! За что?!.. он пытался, пока стол не остановился. Не помогли мольбы: как только каталка оказалась установлена точно под чёрной консолью, послышался звук удаляющихся шагов, и дверь в камеру захлопнулась за вышедшим, и так и ничего ему и не ответившим, человеком.
Если его можно так назвать.
Навалилась перегрузка.
Очень скоро он буквально чуял, как мозг выдавливается сквозь уши, а сердце не в силах биться, и просто глупо трепещет, продлевая агонию его столь некстати живучего тела Звон в ушах становится просто оглушительным, словно вокруг стартуют восемь тысяч ракетоносителей, а кожа лица буквально сползает с черепа