Анна Гранди.
Что-то похоже на Швейцарию.
Браво! И Анна, взяв бокал с мартини, отпила. Все верно. Наш старший спутник господин Биш, сотрудник консульства, а Ули Пикар, мой коллега. Мы с Ули приехали по делам и завтра уже уезжаем, а в салон зашли, потому, как нас попросил Биш,я его знаю через своего отца. Ему надо картины в консульство, вот он и попросил нас составить ему компанию. Мы просто знакомы.
Вы разбираетесь в картинах?
Нет, просто смотрю, нравится или нет.
А Ули?
Анна засмеялась: Тем более. Для искусства нужно воображение, а он ввиду отсутствия большого воображения честен, но зато, это важно для бизнеса.
Согласен, когда смотришь на картину, то судить о ней можно лишь тогда, когда чувствуешь, что у тебя что-то происходит внутри, и дает волю воображению.
А как ты определяешь, что искусство, а что нет?
По цене, ответил я с улыбкой. Чем выше цена, тем больше ценность картины. Кто-то сказал «в мире есть две вещи, которые имеют ценность информация, и произведения искусства, все остальное имеет стоимость».
Но ты, же сам назначаешь цену, засмеялась Анна.
Действительно, придал я выражение изумления своему лицу. Значит, я и определяю ее ценность, ответил я игриво.
Вот они скромные вершители мира искусства.
Да, мы такие тихие. Вот, возьми, и я протянул ей визитку. Звони, приходи, и в тишине, я расскажу тебе о мире искусства.
И все?
Может быть, я даже нарисую тебя, сказал я, придав фразе иной смысл.
Не сомневаюсь, в каком виде я должна быть. У тебя талант художника?
Совсем нет, но захотелось, и коротко засмеявшись, прошептал. Это было бы забавно. Ну, а если я буду в Швейцарии
Зачем? Ищешь таланты?
А что нельзя? спросил я сухо.
А почему ты злишься?
Это мой очередной трюк. Их у меня много и все коварные.
Ну, что же коварный, Жан. Приедешь, звони, и она достала из сумочки визитку, протянув в ее мне. На визитке было только имя и телефон.
Знала бы она, сколько у меня трюков в арсенале. Без них я был бы просто гол.
Это трюки коварные, а сам я прост, поделился я. Я вижу то, что вижу и не пытаюсь в отличие от большинства видеть только то, что хочу видеть. Я не упрощаю мир, чтобы найти подтверждение собственному видению. Сейчас я вижу красивую женщину, которая чего-то хочет, но не знает, как это взять.
Анна удивленно смотрела на меня, а когда я закончил фразу, сказала: Первое неверно. Что я хочу я знаю. Второе, как это получить, действительно вопрос, в ее глазах я прочитал вызов.
Может быть, потом получится, сделал я предположение, которое она поняла.
Не исключено.
Надеюсь, а пока я вижу вошедшего в бар вашего спутника Ули.
Я действительно заметил, как он вошел и осматривает зал. Заметив Анну, он направился к столику: Приятная встреча, произнес он. Я не помешал?
Вопрос был чисто из вежливости. Покажите мне мужчину, которого ждет такая женщина, и чтобы еще кому-то мешать при этом. Я бы выбил нахала из бара.
Я развлекал вашу даму, но мне пора, поднялся и, попрощавшись, направился к стойке, где Жанетт не позволяла занять мой табурет. Это приятная, неожиданная удача, что в Швейцарии у меня теперь есть еще знакомая, кроме искусствоведов, и есть повод появиться там.
Отказала, сочувственно произнесла Жанетт, но в ее голосе я уловил нотки ревности.
Даже не пытался. Они сегодня были в моем салоне, вот мы и поговорили об искусстве, делал я вид, что оправдываюсь.
В жизни есть вещи, поважнее искусства.
Не могу не согласиться, особенно сейчас.
Мы еще посидели, поговорил на пустые темы, и я понял, что пора: Я собираюсь домой. Тебя проводить?
Это, смотря куда.
Вот и решим.
Я рассчитался, и мы вышли на улицу. Небо над городом походило на раскинувшийся темный свод. Звезд не было, они вообще редкость в небе Парижа, а тут еще накрапывал мелкий дождь и под ногами блестел мокрый асфальт.
Я не спрашивал Жанетт, куда ей надо, а открыл дверь машины. Она,без слов села на переднее сиденье, я сел за руль. Мотор завелся легко, и мы устремились по ночным улицам Парижа, освещаемых рекламой и фонарями. Дворники счищали со стекла капли дождя. Жанетт прижалась к моему плечу, и путь до моего дома мы проделал молча. Она погрузилась в себя.
Дома я предложил ей пройти в комнату, а сам без суеты и спешки, двинулся на кухню, где достал из холодильника бутылку шампанского и, прихватив два фужера, вернулся в комнату к Жаннетт. Она стояла возле окна. Ее изумительная фигура, обтянутая коротким платьем, четко выделялась в слабом свете бра, висевшего на стене. Я затаил дыхание. Жанетт рассматривала гобелен, мгновение спустя, одной рукой она поправила волосы, и в этом легком движении чувствовалось что-то неуверенное, но в остальном я чувствовал, что она исполнена решимости, словно собиралась сделать что-то важное. Увидев меня, она улыбнулась.