… Какого обаянья ум погиб! Соединенье знанья, красноречья И доблести, наш праздник, цвет надежд, Законодатель вкусов и приличий. Их зеркало… все вдребезги. Все, все… А я? Кто я, беднейшая из женщин, С недавним медом клятв его в душе, Теперь, когда могучий этот разум, Как колокол надбитый дребезжит, А юношеский облик бесподобный. Изборожден безумьем? Боже мой! Куда все скрылось? Что передо мной?…
– Дездемона, иди ужинать! – постучал Маркиз в дверь ванной. – И вообще, молилась ли ты на ночь?
– Это из «Гамлета», неуч, – холодно заметила Лола, появляясь на кухне в туго затянутом длинном синем халате, подчеркивающем тонкую талию, – она здорово похудела за время болезни.
– Ну тогда: «Офелия, о нимфа! Помяни меня в своих молитвах!», – взревел Маркиз так громко, что Пу И удивленно присел на месте и тут же от испуга напустил лужу на пол.
Маркиз покаянно наклонил голову и пошел убирать.
Слон не слон, но целая половина жареной курицы лежала у Лолы на тарелке. Леня красиво уложил вокруг курицы разноцветный гарнир из овощей и подвинул соевый соус.
– Вкусно, но суховато, – протянула Лола через некоторое время.
– Спиртного больным ни в коем случае нельзя! – твердо произнес Леня, но тут же смягчился: – Ну разве что чуть-чуть, в честь твоего выздоровления.
Он налил в бокалы белого французского вина.
– Дорогая, за твое здоровье!
– Спасибо тебе, Ленечка, ты замечательно за мной ухаживал, – сказала вдруг Лола дрогнувшим голосом.
– Ну что ты, – растрогался Маркиз, – я ужасно рад, что ты вернулась. Скучно так было, дел никаких не наклевывается…
– Да, кстати, о делах! – оживилась Лола. – Тебе большой привет от Лангмана. Я виделась с ним в Мюнхене.
– Что ты делала в Мюнхене? Ты же, по-моему, летала в Египет! – изумился Маркиз.
– Но сначала я заезжала по пути в Германию.
– По пути, – хмыкнул Маркиз, – просто-таки рядом…
– Мне нужно было привести в порядок дела, – упрямо продолжала Лола, – проверить банковские счета, оставить доверенность на продажу своей квартиры, забрать оттуда кое-какие вещи… А тебе я об этом не сказала потому, что ты бы меня не пустил.
В свое время у них были неприятности с немецкими властями, и хоть они разрешились, но один облеченный властью человек советовал им некоторое время не появляться в Германии. Однако Лола всегда делала все по-своему, очевидно, их добрый знакомый следователь страховой компании Лангман узнал о ее приезде по своим каналам.
– Зачем ты с ним встречалась? – недовольно набычился Маркиз. – Что там еще случилось?
– Ничего особенного! Лангман сам меня нашел. Сказал, что я приехала очень кстати, потому что он хотел бы обратиться к нам с просьбой о небольшой дружеской услуге.
– Ну-ну, – вздохнул Маркиз, – знаю я его просьбы.
– Нет, тут в самом деле ничего такого! – горячо заговорила Лола. – Понимаешь, это просто неофициальная дружеская услуга. К нему обратился его приятель из Австралии…
– У такого человека, как Лангман, не может быть приятелей! – усмехнулся Маркиз.
– Ну, не приятель, а коллега… в общем, этого человека он знает довольно близко. Зовут его Билл Лоусон, и Лангман с изумлением узнал, что у этого Лоусона, оказывается, русские корни.
– Бабушка была фрейлиной императрицы и сбежала в семнадцатом году, прихватив царские бриллианты! – фыркнул Маркиз.
– А как ты узнал про его бабушку? – заинтересовалась Лола. – Ты что – с Лангманом по телефону разговаривал? Тогда зачем дурака валяешь, если и сам все давно знаешь?
– Так-так, – протянул Леня и машинально отогнал Пу И, который пытался похитить с его тарелки остатки курицы. – Рассказывай все по порядку, ничего не пропускай.
– А чаю? – капризно протянула Лола. – И сигаретку выкурить…
– Курить не дам! – категорически запретил Леня. – А чай, пожалуйста, пей. Только конфет я не купил, ты и так ешь много сладкого.
Лола хотела было обидеться, но вспомнила, что съела сегодня две шоколадки, и что действительно пора перестать капризничать и снова вернуться к здоровому образу жизни.
– Ну ладно, – она положила на стол записную книжку, – я девушка ответственная, на память не надеюсь, все записала…
– Ага, и забыла на десять дней… – подколол Леня.
– Подумаешь, Лангман сказал, что это не срочно! – отмахнулась Лола и продолжала: – Ну ты слушай. Значит, у этого Билла Лоусона действительно была русская бабушка. Ничего удивительного, после революции русские эмигранты разбрелись по всему свету, даже до Австралии добрались. Но в случае Лоусона это не совсем так. – Лола заглянула в свои записи.
Открылась дверь, и на пороге появился огромный черный кот с белой манишкой на груди. Кот двигался неторопливо, с большим достоинством. Он спокойно подождал, пока Маркиз уберет со стола тарелки и нальет себе и Лоле чай, и только после этого мягко прыгнул к нему на колени. Пу И, с негодованием наблюдавший за котом из-за угла, немедленно подошел к Лоле и прижался к ее ногам. Кот и ухом не повел, он вообще мало замечал это мелкое, истеричное, громко лающее создание.
– Его бабушка была дочерью профессора Ильина-Остроградского, знаешь такого? – спросила Лола.
– Первый раз слышу, – честно признался Маркиз. – А кто это?
– Этот Лоусон утверждает, что его прадед был знаменитым путешественником, этнографом, исследователем культуры народов Африки.
– Как Миклухо-Маклай, что ли? – оживился Маркиз.
– Вроде того, – согласилась Лола.
– Скажите пожалуйста, как человек интересуется собственными предками! – деланно удивился Маркиз. – Я вот, например, понятия не имею, кем был мой прадедушка.
– Твой прадедушка был шимпанзе! – заявила Лола. – Потому что ты, Ленечка, дико необразованный. Ты даже не можешь отличить Шекспира от Лопе де Беги и Гоцци от Гольдони!
– Это точно, – согласился Маркиз, – Гоцци от Гольдони мне слабо…
Лола ожидала, что Маркиз рассердится и начнется их обычная, почти семейная, перепалка, но Маркиз на этот раз не оправдал ее надежд, и Лоле стало скучно его шпынять.
– Значит, у этого самого Ильина-Остроградского было три дочери. Сам он умер еще до революции, а дочери остались. Вернее, две дочери остались в России, а третья, старшая, которую звали Анна, унаследовав от папочки любовь к путешествиям, обстригла волосы и нанялась на корабль юнгой.
– Чушь какую-то ты рассказываешь, – недовольно заговорил Маркиз, – прямо приключенческий роман Сабатини! Ну понятно семейная легенда, этот Лоусон начитался пиратских романов, но как Лангман-то на такое купился! Ведь он вроде здравомыслящий человек!
– Слушай, что ты все время меня перебиваешь! – закричала Лола так громко, что Пу И отскочил от нее на середину комнаты.
– Пу И, не сметь писаться! – приказал Маркиз. – Мне надоело уже за тобой убирать!
Кот Аскольд негодующе фыркнул – с ним-то в этом плане не было абсолютно никаких хлопот, кот прекрасно умел пользоваться туалетом и даже спускал за собой воду.
– Давай я сначала все доскажу, а уж потом ты будешь возмущаться! – предложила Лола тоном ниже. – И я не понимаю, отчего ты так настроен против этой истории? Тем более что еще не выслушал ее до конца.
– Отчего-то мне все это не нравится, – задумчиво пробормотал Маркиз. – Но ты права, рассказывай дальше, а там посмотрим.
– Значит, бабушка, эта самая Анна, в возрасте шестнадцати лет дала деру из России и сделала это очень вовремя – в одна тысяча девятьсот четырнадцатом году, пока еще можно было. Потом началась первая мировая война – то-се, удрать стало не так просто. А потом и вовсе невозможно.
– Ну, что тогда началось в России, мы примерно представляем, – согласился Маркиз.
– Да, а бабуля нашего Билла Лоусона поскиталась немножко по свету, послала подальше свою любовь к приключениям да и выскочила замуж за австралийского промышленника по фамилии…
– Лоусон…
– Точно. О чем и сообщила своим родственникам в Санкт-Петербург, а до этого, зараза такая, ни строчки не прислала. Поскольку произошло это событие в девятнадцатом году, счастливая новобрачная, как ты сам понимаешь, ответа на свое письмо из России не получила, соответственно, посчитала, что родственники на нее обиделись, и приняла решение впредь не поддерживать с ними совершенно никаких отношений.