В половине седьмого эксперты все еще оккупировали зал, где завершил свой жизненный путь Адриан Гетц: представители прокуратуры бродили по всему дому, беседуя с полицейскими, а я, отпечатав и подписав свои показания, ждал, пока их закончит изучать Стеббинс, и тихо надеялся, что скоро мне удастся выбраться отсюда.
Закончив чтение, он поднял голову и дружески мне кивнул. У любого нормального человека дружеское отношение полицейского вызывает подозрение и готовность к обороне, но Стеббинс был исключением - он попросту не умел контролировать выражение своего большого скуластого лица с щетинкой бровей над маленькими свинячьими глазками.
- По-моему, все правильно. По крайней мере то, как ты рассказываешь об этом.
- Надеюсь, когда преступление будет раскрыто, вы отошлете это на выставку как пример образцовых показаний, - скромно заметил я.
- Ага. - Он встал. - Ты хорошо печатаешь. Я тоже поднялся.
- Можно идти?
Но в этот момент открылась дверь и вошел инспектор Крамер. Мне сразу не понравилось выражение его лица. Я слишком хорошо его знал, и эти опущенные плечи, сжатые губы и блестящие глаза не предвещали ничего хорошего.
- Вот показания Гудвина. Тут все нормально, - сказал Стеббинс.
- С его слов?
- Да.
- В машину с охраной и в тюрьму. Я чуть не упал.
- Меня в тюрьму?! - Я взвизгнул, почти как Хильдебранд.
- Хорошо, сэр. - Стеббинса, конечно, ничего не могло вывести из себя. Будет сделано, сэр. По вашему приказанию.
- Нет, не по моему приказанию, а по обвинению в убийстве. Кроме того, у него нет лицензии на найденный у него револьвер.
- Ха-ха, - сказал я. - Ха-ха и еще раз ха-ха. Вот насмешили. Отличная шутка. Ха-ха-ха.
- До свидания, Гудвин. Через некоторое время я навещу вас.
Я знал его достаточно хорошо. Он не шутил. Его взгляд красноречиво свидетельствовал об этом.
- Я уже говорил вам, когда, как и почему у меня оказался этот револьвер. - Я ткнул пальцем в показания. - Прочитайте. Тут все написано, даже со знаками препинания.
- В твоей кобуре найден револьвер, на который ты не имеешь лицензии.
- Какая чушь! Просто вы уже многие годы пытаетесь навешать собак на Вольфа и теперь решили, что ваш час пробил. Черта с два, ничего у вас не выйдет! Могли бы придумать что-нибудь поумнее! Например, оскорбление при исполнении служебных обязанностей или сопротивление при аресте. С радостью поделюсь с вами парочкой идеек...
Сделав шаг вперед, я нагнулся, словно намереваясь нанести Крамеру хук слева. Потом сделал паузу и вернулся на свое место. Не могу сказать, чтобы их охватила паника, но я получил удовольствие при виде отскакивающего Крамера и вставшего на изготовку Стеббинса. Они сдрейфили.
- Ну вот, теперь вы оба можете заявить об этом под присягой, и это потянет года на два, - с удовлетворением заметил я. - Я могу в вас даже запустить пишущей машинкой, если вы, конечно, обещаете поймать ее.
- Хватит паясничать! - рявкнул Стеббинс.
- Все, что касается револьвера, - это откровенное вранье, - вмешался Крамер. - И если ты не хочешь, чтобы тебя отвезли в уединенное место для обдумывания, лучше говори сейчас. Зачем ты сюда явился и что здесь произошло?
- Я уже все сказал вам.
- Вранье!
- Нет, сэр.
- У тебя еще есть время изменить свои показания. Я не собираюсь ничего клеить ни Вольфу, ни тебе. Я хочу только знать, зачем ты сюда пришел и что здесь произошло.
-Послушайте, ради бога, - я закатил глаза, - Стеббинс, где мои конвоиры?
Крамер открыл дверь:
- Приведите мистера Ковена.
Гарри Ковен вошел в сопровождении полицейского. По его виду можно было заключить, что счастья все происшедшее ему не прибавило.
- Садитесь! - распорядился Крамер.
Я остался за столом, Стеббинс и полицейский сели у стены. Усадив Ковена слева от себя, Крамер встал напротив и приступил к делу.
- Итак, мистер Ковен, когда я спросил вас, готовы ли вы повторить свой рассказ в присутствии Гудвина, вы ответили утвердительно.