Должен ли межпланетный антагонизм, если война все-таки начнется, отразиться на судьбах отдельных личностей?
- Я не хотел бы этого.
- Если победит Земля… Ее имя Домина, район Смеющейся Устрицы, Западный континент. Скажите ей, что Битул умер с честью.
Генри кивнул. Выполнение столь рискованной миссии не противоречило его жизненным убеждениям.
- А моего сына зовут Дик. Ричард Генри. Ему восемь… нет, уже девять лет. Америка, Нью-Йорк., Я боюсь, что он вырастет дикарем. Его бабушка строга, но все же ему. нужен мужчина, пусть даже неблизкий.
- Мы с вами достигли соглашения. Почему бы этого не сделать и нашим командирам? В знак того, что я доверяю нашему договору, его духу и букве, я скажу вам: на ''Лиане" нет бомб.
- Я рад этому.
- Война не нужна никому.
- Но мы, земляне, всегда воевали до тех пор, пока это было возможным. Даже наши судьбы были, в сущности, поединками.
- И у нас так же. Но если один корабль без особого труда может уничтожить целую планету, должен же быть предел у безумия.
- Такого рода препятствия никогда не сдерживали человека. Если огневая мощь корабля достаточна, чтобы стереть все живое в пространстве врага лишь одиннадцать раз, а не двенадцать, мы считали себя проигравшими. Что тут может значить разум?
- Благоразумие приравнивается к измене… Даже военные должны понять глупость такого положения.А мы - военные!
- Ив этом кроется слабая надежда…
- Почему вы отдали приказ команде подчиняться мне?- неожиданно спросил Битул.- Вы ведь знаете, что может стать моей мишенью. Вы действуете неразумно, капитан.
Генри вздохнул.
- Мы ведь договорились: доверие должно быть во всем. На судне должен быть капитан, а меня временно могут отозвать на флагманский корабль, если переговоры осложнятся и потребуется мнение командиров.
- Мы оба знаем, что доверие может быть глупым.
- Глупее, чем недоверие? Битул развел руками.
- Вы кое-чему научили меня, капитан. Надеюсь, что оправдаю ваше доверие.
Глава 2
По пути из школы домой Дик Генри и Джонатан Теллер играли в салочки. Джон был на год старше Дика и, по крайней мере, на два года ловчее. Его отец, как и отец Дика, был звездолетчиком. Это являлось причиной гордости и одиночества одновременно, потому что они и раньше видели своих отцов лишь несколько недель в году, а сейчас, во время войны с кэзо, и того меньше. Остальные ребята их недолюбливали, как будто именно эти двое были виноваты в войне. Вслух этого никто не говорил - Дик и Джон слыли отменными драчунами,- но неприязнь чувствовалась во всем.
Между отцами и сыновьями существовала не только родственная связь. Отец Дика был кадровым офицером, капитаном корабля, отец Джона был всего лишь призван на военную службу. Когда кто-нибудь из них ненадолго возвращался домой, он забирал ребят к себе, играл с ними в их игры, что не дозволялось женщинам, и они оба звали его папой. Взгляды отцов были более либеральными, чем у домашних. Они никогда не говорили о противниках как о злодеях.
"Они делают то же, что и мы",- говорил Стэн Теллер.
"Они защищают себя",- соглашался с ним капитан Генри.
Такие мысли передавались и их сыновьям, что казалось кощунством, близким к измене, филистерским семьям устрашенной Земли.
Иногда оба отца приезжали одновременно. Они служили на разных звездолетах. Капитан Генри носил форму, которую не разрешалось снимать, и гражданский плащ, чтобы отцу Джона не надо было называть его "сэр", и они вели себя, как старые знакомые.
Они брали ребят на ежегодную ярмарку Победы, где как бы менялись с ними ролями. Генри становился силачом, который заставлял своим молотком звонить колокольчик на силомере. Теллер же добывал для всех бесплатные билеты на варьете, ответив без посторонней помощи на три сложнейших вопроса технической викторины.