Молчание. Где-то вдалеке гудит сквозняк в туннеле, завывает, словно потерявшийся во тьме путник.
Нэнни говорит устало:
Ну зачем ты это делаешь? Я же тебе говорила, что у Бога нет помощи для людей больше нет. Она мелко, привычно крестится. Единственного сына он и так нам отдал.
Мика не слушает. Она почти шепчет:
Мне никто не ответил. Совсем никто. А потом я легла спать.
Глаза Мики широко раскрываются, словно она увидела что-то потрясающее.
Нэнни поднимает взгляд, но видит только темный потолок туннеля, заросший грязью, с потеками сырости. Где-то вдалеке гудит ветер.
Что там? спрашивает Нэнни.
Небеса. Я их сразу узнала.
Нэнни, помедлив, с подозрением:
Узнала?
Мика кротко улыбается:
Все, как ты говорила, няня. Сначала я увидела облака затем ворота
Ворота? Нэнни против воли очарована. Там были ворота?
Да.
Нэнни вздыхает.
Как я люблю ворота, говорит она мечтательно. Боже мой, боже мой. Они мне даже снятся иногда. Конечно, я никогда их не видела, только на картинке Там были знаешь, такие завитки наверху? Словно листья из бронзы? Были?
Мика кивает.
А надпись?
Да, конечно!
Я знала. Знала! Нэнни наполняется тихой радостью.
Мика продолжает:
Надпись золотая. И там написано большими буквами и очень красиво
Нэнни невольно подается вперед. Глаза ее тлеют надеждой.
Напротив, в глазах девочки скачут едва заметные насмешливые искорки.
«Привет, Нэнни, говорит Мика. Это Рай».
Молчание. Где-то вдалеке капает вода и миллиарды спор плесени готовятся захватить умирающий мир. Нэнни внимательно смотрит на Мику, хмурится. Наконец говорит:
Мика, ты меня разыгрываешь, да?
Мика хихикает. Теперь это снова чуть растерянная девочка шести лет. Маленькая и смешная.
Может быть, совсем чуть-чуть, Нэнни.
Скучаешь по маме?
Мика замирает. Затем улыбается странной, словно обращенной внутрь себя улыбкой. Женщина, которую девочка зовет Нэнни, вздрагивает.
* * *В глубине комнаты старый, растрескавшийся от сырости стол. Желтый некогда шпон выцвел и отслоился. На столе звонит древний серый телефон. Долго и тоскливо, как в старом гангстерском фильме.
Наконец Мика подходит. Секунду медлит и снимает трубку. На пластмассе остаются пятна от стертой пальцами пыли. Мика прикладывает трубку к уху, на ее лице мучительная смесь надежды и страха.
Алло? говорит Мика в дырчатую мембрану. И слушает.
В трубке тишина.
Мика неуверенно повторяет:
Алло! Меня кто-нибудь слышит?
«Ышит ышит ышит», отзывается далекое эхо.
И вдруг звучат гудки. Резкие, тревожные звуки, словно удары сердца. Кажется, они идут не из трубки, а отовсюду. Словно вся комната гудит, как телефонная мембрана.
Внезапно сквозь гудки прорезается голос. Мощный, глубокий, но словно потусторонний. Он тоже идет со всех сторон. Из стен, потолка, из старого стола и бетонного пола. Из трубки. Голос звучит механически и монотонно, словно запись древнего автоответчика:
У меня больше нет для вас ангелов.
Мика оглядывается.
Но
Голос повторяет монотонно, словно автомат:
Все мои ангелы заняты.
* * *Мика поднимает голову и видит.
Красное безжизненное небо, как бывает на закате. Огромное поле разорванных, почерневших облаков, обугленные развалины райских врат. Бронзовые завитки оплавились, золотые буквы осыпались. В обрывках облаков застыли почерневшие трупы ангелов. Их крылья обгорели. Их лица искажены судорогами. Они мертвы.
Черные сгоревшие перья медленно кружатся в воздухе и падают вниз, сквозь облака.
Это жутко и очень красиво.
* * *Видишь? говорит голос устало, совсем по-человечески. Мне некого послать тебе на помощь, Мика. Все мои дети вот что с ними стало. У меня больше нет для вас ангелов.
Мика говорит:
Как печально.
Голос снова повторяет с интонациями автомата:
Все мои ангелы заняты.
Но мне очень нужна помощь! говорит Мика. Очень нужна!
Голос молчит. Гудки идут, но словно издалека, глухие и едва слышные.
Пожалуйста, говорит Мика безнадежно.
Голос молчит. Гудки идут.
Мика начинает кричать. Это боль и стон отчаяния:
Хотя бы кого-нибудь! Пожалуйста!
Она останавливается, затем повторяет очень тихо:
Пожалуйста.
Пауза. Тишина. Наконец раздается далекий гром затихает.