Да держите-же её! воскликнул наконец он.
Десятник, что прикрывал ей рот, наконец смог зажать её голову между своих коленей плотоядно улыбнулся. Она почувствовала, как вторая его рука надавила на её грудь и оттуда по телу стал распространяться какой-то новый дух, липкий, мертвяще бледный. Ярку охватила паника и она забилась ещё сильнее. Десятник на это зло ощерился подгнившими зубами и больно сдавил сосок. Тут-же ещё один незнакомый дух возник в её теле: красный, слепящий, ненавидящий всё вокруг. Заставив её дёрнуться с невероятной силой.
Она не осознала из-за душившей её ненависти как, но левая нога освободилась и тут-же коленом врезала по рёбрам княжича, заставив того сразу забыть о цели. И в тело влился дух битвы, что дремал в виде кроваво-красных капель на левом плече, непонятно как освободилась и вторая нога. Не раздумывая Ярка изогнулась и обхватила коленями голову десятника, выворачивая её, все сильнее и сильнее и даже не заметила, что и руки уже свободны, только шум в ушах и красная пелена перед глазами. Она лупила и лупила сцепленными вместе кулаками в одну точку. Пока не почувствовала, как крепкие руки схватили её за локти, с силой оттянув назад, не позволяя вырваться несмотря на все дёрганья и выкручивая правую кисть, пока рядом с голой ступнёй не шлёпнулся боевой нож десятника.
Кровищи-то сколько! Что так не аккуратно? привёл Ярку в чувство скрипучий голос стоящей перед ней старухи.
Это она! раздался над ухом Ярки голос державшего её человека.
А с ним что? старуха кивнула в угол и Ярка изогнувшись увидала голого, скорченного, жалко подвывавшего княжича, рядом с которым присел уже знакомый старик.
Пара рёбер треснуло, жить будет! произнёс Стоум.
Он умрёт в мучениях! безапелляционно просипела Ярка.
Но ведь не сегодня?! вроде и спросила старуха, но таким требовательно-угрожающим голосом, что и в обычной ситуации нормальному человеку могло статься не по себе. К тому-же Ярка уже достаточно пришла в себя, чтобы заметить и венец на голове собеседницы, и осанку, и послушание присутствующих. Спорить явно не стоило Ты не двинешься с места и будешь слушаться! и прочитав в глазах пленницы покорное согласие, приказала Отпусти её!
Руки Ярки сразу освободились, и она растерянно огляделась, не предпринимая попытки сделать даже шаг, чтобы хотя-бы подобрать свою одежду. Перед ней, залив кровью весь ковёр, лежал труп десятника с кучей ножевых пробоин в груди. Остальные четверо бойцов, валялись в разных позах, без видимых повреждений, но не было сомнений, совершенно мёртвые. В углу всё ещё корячился и шмыгал носом княжич. Стоум что-то делал с его боком. А Государыня изучающе разглядывала подёргивающуюся в нервном шоке голую, измазанную в крови девчонку.
Приоткрылась дверь и человек, что минутой раньше держал её со спины, волоком втащил в комнату слугу с неестественно вывернутой шеей, того самого, что привёл девочку сюда. С удивлением Ярка поняла, что больше никого в комнате нет. Кто убил всех этих воинов? И только когда незнакомец повернулся, удивление сменилось пониманием. Всё его лицо покрывал страшный чёрный знак убийцы, выделялись только глаза и зубы, когда он презрительно ухмыльнулся, увидав написанное на лице Ярки отвращение.
«Должницей убийцы я не стану!» в панике подумала она, понимая, что теперь обязана поставить свою метку и поклясться отдать долг. Но какую плату может потребовать тот, кому помогает дух убийцы? Для кого любая жизнь, мужа, женщины, ребёнка, ничего не стоит?
Метка ужаса!
Что?! дёрнулась Ярка и чуть не сошла с места, хотя обещала этого не делать.
Метка ужаса повторил старик, тыкая пальцем почти в середину её груди, чуть левее. Он оказывается уже стоял совсем рядом и изучал её метки, словно они снова находиться возле той заводи а эта ярости! С утра их не было, ты познала новых духов! В остальном, всё нормально, без травм прибавил он, повернувшись к Государыни.
«Точно!» она вспомнила переполнявшие её недавно эмоции и взглянула на свою грудь. Там куда давила ладонь десятника теперь имелось чёрное солнце с длинными извилистыми лучами, которыми переплеталось с лучами другого солнца, ядовито красного, горевшего на том месте, куда десятник её ущипнул «Ну вот кого я прогневила? Самые поганые знаки для воина!» настроение не улучшило даже-то, что дух битвы прибавил ей на плечо ещё одну кровавую каплю за убитого врага.