Джордан Роберт
РОБЕРТ ДЖОРДАН
КОЛЕСО ВРЕМЕНИ
ВЛАСТЕЛИH ХАОСА
Бетси
Львы поют, холмы летают,В полночь солнышко сияет.Муж оглох, жена ослепла,А дурак восстал из пеплаИ теперь смеется лихо.Правь же, Хаоса Владыка!Считалка из детской игры,услышанная в Великом Аравалоне,Четвертая Эпоха
ПРОЛОГПЕРВАЯ ВЕСТЬ
Демандред ступил на черный склон Шайол Гул из отверстия в ткани реальности, и оно тут же закрылось. Мутные серые облака нависали, затягивая небо, казавшееся перевернутым океаном мертвенно-бледных волн, бившихся вокруг окутанного туманом скалистого пика. Над раскинувшейся внизу бесплодной долиной то и дело вспыхивали странные тускло-голубые и красные огни, но они не могли рассеять сумрак, скрывающий их источник. Молния, ударив снизу, прочертила облака, послышался приглушенный раскат грома. Из отверстий, которыми была усеяна скала, поднимались дым и пар. В некоторые из этих дыр едва удалось бы просунуть руку, тогда как другие могли поглотить и десяток человек.Он тут же отпустил Источник, и вместе с Единой Силой ушло обостренное восприятие реальности, позволявшее ощущать окружающее яснее и четче. Расставшись с саидин, он почувствовал себя опустошенным, но только глупец стал бы направлять Силу здесь. И конечно же, только глупец мог захотеть здесь видеть, слышать или осязать все отчетливее.Во времена, которые ныне именовали Эпохой Легенд, это место было идиллическим островком в холодном океане, излюбленным местом тех, кто предпочитал простой, бесхитростный образ жизни. И теперь, несмотря на дым и пар, здесь было очень холодно. Демандред не позволял себе ощущать это, однако инстинкт побудил его поплотнее закутаться в подбитый мехом плащ. При дыхании из его рта вырывался серебристый пар и тут же таял в воздухе. В нескольких сотнях лиг к северу лежали вечные льды, но Такан'дар всегда оставался сух, словно пустыня, хотя здесь царила вечная зима.Впрочем, вода здесь все же была - чернильный ручеек тонкой струйкой стекал по скалистому склону неподалеку от сложенной из грубых серых камней кузницы. Внутри звенели молоты, и с каждым ударом в узеньких окошках вспыхивал бледный свет. Одетая в лохмотья женщина безвольно привалилась к шероховатой стене, прижимая к груди младенца. Долговязая исхудалая девчонка зарылась лицом в ее юбки. Не приходилось сомневаться, что это пленницы, захваченные во время набега на порубежье. Но пленных было мало. Надо полагать, Мурддраалы скрежетали зубами от ярости. Их клинки по прошествии времени теряли свою силу. Мечи требовалось заменять, а между тем рейды в Пограничье становились все реже.Из кузницы вышел плотный, неповоротливый молотобоец, похожий на высеченную из скалы статую. Молотобойцы не были живыми людьми - оказавшись в отдалении от Шайол Гул, любой из них обратился бы в камень или рассыпался в прах. Да и ковать они умели только мечи. Этот держал в руках длинные клещи с зажатым в них уже закаленным клинком, в лунном свете казавшимся льдисто-белым. Хоть молотобоец и не был живым, он погрузил поблескивающий металл в темный поток с большой осторожностью. Малейшее прикосновение к этой воде могло покончить и с тем подобием жизни, что теплилась в нем. Когда он вытащил меч из ручья, металл сделался абсолютно черным. Но работа над клинком еще не была закончена.Шаркающей походкой молотобоец вернулся в кузницу, и оттуда раздался отчаянный крик. Кричал мужчина.- Нет! Нет! НЕТ! - Затем крик превратился в пронзительный вопль, который становился все тише, будто нечто затягивало голос в немыслимую даль. Теперь меч был готов.