Потом остановилась, забуксовала и начала скользить назад. Сперва плавно, только покрышки визжали, сползая по асфальту, а потом ее занесло. Прицеп вывернулся вбок и стал пятиться поперек дороги, прямо на меня.Все это время я преспокойно сидел за рулем, не ошарашенный случившимся, даже не слишком удивленный. Просто не успел удивиться. Да, конечно, произошло что-то странное, но, видно, ощущение у меня было такое: вот сейчас соберусь с мыслями - и все станет на свое место.Итак, я сидел и смотрел, что творится с грузовиком. Но когда его стало отжимать назад, а прицеп занесло вбок, я схватился за ручку, наддал плечом на дверцу и вывалился из машины. Треснулся об асфальт, кое-как вскочил и кинулся бежать.Позади раздался визг покрышек, металлический грохот и лязг - тут я соскочил на поросшую травой обочину и оглянулся. Прицеп врезался в мою машину, свалил ее в канаву и теперь медленно, чуть ли не величественно опрокидывался туда же, прямо на нее.- Эй, ты!- заорал я.Толку, понятно, никакого, да я и не ждал толку. Просто сорвалось с языка.Грузовик удержался на дороге, только накренился так, что одно колесо повисло в воздухе. Из кабины осторожно выбирался водитель.Вокруг было тихо, мирно. На западе по еще темному небосклону метались зарницы. В воздухе та свежесть, что бывает только ранним летним утром, пока не взошло солнце и на тебя не обрушилась жара. Справа на улице еще горели фонари -яркие, неподвижные в полнейшем безветрии. Чудесное утро, подумал я, в такое утро просто не может случиться ничего худого.На шоссе по-прежнему было пусто - только я да водитель грузовика, его машина наполовину сползла в канаву, придавив мою. Он направился ко мне.Подошел, остановился, свесив руки, поглядел на меня круглыми глазами.- Что за чертовщина? - сказал он.- На что это мы напоролись?- Понятия не имею,- ответил я.- Вашей машине досталось, уж не взыщите,- продолжал он.- Я доложу, как было дело. Убытки вам возвестят.Он стоял передо мной, точно в землю врос и никогда уже не сдвинется.- Надо же - споткнуться о пустое место! Тут же ничего нет! - сказал он. В нем разгоралась злость.- Нет, черт подери, сейчас я докопаюсь, что там такое!Он круто повернулся и зашагал туда, где мы налетели на невидимое препятствие. Я пошел за ним. Он глухо ворчал, точно разъяренный кабан.Шагая по самой середине шоссе, он наткнулся на ту же невидимую преграду, но теперь он уже себя не помнил от бешенства и не собирался отступать - он все рвался вперед, я никак не ждал, что он пройдет так далеко. Но в конце концов непонятная помеха все-таки остановила его, и секунду он стоял, нелепо наклонясь, упираясь всем телом в пустоту, и упрямо переступал ногами: как будто работали хорошо смазанные рычаги, тщетно силясь сдвинуть его еще хоть на шаг вперед. В утренней тишине громко шаркали по асфальту тяжелые башмаки.А потом загадочный барьер задал ему жару. Его отшвырнуло прочь - будто внезапным порывом ветра свалило с ног, и он покатился кувырком по шоссе. Наконец он влетел под задранный в небо нос своего же грузовика и там застрял.Я подбежал к нему, выволок за ноги из-под машины и помог подняться. Он был весь в кровоточащих ссадинах - ободрало асфальтом,- одежда разорвана и перепачкана. Но злость как рукой сняло - теперь он попросту перепугался. Он с ужасом глядел на дорогу, будто ему там явилось привидение, и его била дрожь.- Там же ничего нет! - сказал он.- Скоро день, пойдут машины, а ваша торчит на самом ходу,- сказал я.- Может, выставим сигналы, фонари, что ли, или флажки?Тут он словно опомнился.- Флажки?Залез в свою кабину, вытащил сигнальные флажки и пошел расставлять их поперек шоссе. Я шагал рядом.Установив последний флажок, он присел на корточки, вытащил платок и стал утирать лицо.- Где тут телефон? - спросил он.