Справа - царственная фигура в черном бархате, ее лицо казалось древней маской, идеалом полногубой красоты; ее глаза горели убийственным проницательным умом.
Между этими двумя противоположностями - Серой госпожой Лессис из Вальмеса и королевой Мышей Рибелой из Дифвода, сидели младшие ведьмы Белл и Селера. - Облаченные в платья своих орденов, обе молодые ведьмы в присутствии Великих Ведьм сохраняли смиренное выражение.
Взгляд колдуний, которым давно перевалило за пятьсот лет, был устрашающим. Но ни широкое круглое лицо Белл, ни бледное узкое Селеры не выдавали беспокойства.
- Вы хорошо поработали, сестры, - сказала Рибела.
Белл почувствовала, как у нее поднимается настроение. По крайней мере, хоть какое-то признание.
- Ив самом деле, что касается службы расспросов, то они поработали очень добросовестно, - пробормотала Лессис.
Белл присмотрелась: Лессис была известна своим умением подбрасывать утонченные заклинания при обычных разговорах; Но Серой Леди не стоило утруждать себя. Нельзя незаметно произвести заклинание на глазах другой присутствующей Великой Ведьмы.
Лессис вздохнула:
- И все же мы узнали очень мало.
Это была горькая правда.
- Релкин не понимает процессов, в которых, замешана магия, - сказала Селера.
- Он порождение стихии еще не известного нам типа; - смело заметила Белл.
При этих словах обе Великие Ведьмы одновременно повернули головы.
- Стихии? Нельзя так запросто делать подобные заявления, - сказала Рибела.
- Я знаю, госпожа, но примите во внимание используемые силы и полное отсутствие у него техники, необходимой для волшебства такого уровня. Релкин не понимает, что он делает, однако он может это делать.
Лессис поймала взгляд Белл.
- Метка Синни? Ты ее видела?
Она несколько растерялась, взглянула в глаза Лессис и нашла их странно пронизывающими. "Ведьма проникла мне в самую душу... - подумала она. - Ну, конечно же, Лессис хочется узнать, способна ли молодая ведьма воспринять знак Синни..."
- Да, госпожа, думаю, видела. Он сын своего времени и своей страны...
- Он фактически ничему не обучался, - вмешалась Селера, но Лессис проигнорировала ее.
- Но подо всем этим, - продолжала Белл, - есть что-то особое. Он не просто юноша. Здесь что-то скрывается...
- Да, но мы поняли это с опозданием.
Рибела отшатнулась с испуганным шипением.
- Они послали одного из своих! Такое невозможно даже предположить.
- Но Релкин смертный. Он обречен умереть.
- Таким образом, дитя стихии будет потеряно, добровольно приняв смерть, - изумленно сказала Селера.
- Это экстраординарная вещь, - возразила Лессис. - Так любить этот мир, чтобы принять боль жизни.
Глаза Белл вспыхнули, и она с внезапным оживлением Хлопнула руками.
- Это связано с драконом, должно быть, так. Но драконы не восприимчивы к магии, им трудно скользить в узоре предсказуемого будущего.
- Кроме этого, однако, мы ничего не знаем, - все так же грустно сказала Рибела.
- Мы не можем понять механику того, что он сделал. Как он мог передать сон за много миль, через холмы так, что его увидели Дракон и мальчик-драконир? Сам он ничего объяснить не может.
Мы - тоже.
И тут Белл детально описала их затруднение. Релкин и понятия не имел о магической грамотности, знаниях, с помощью которых свершается волшебство. Он не может описать свои судорожные реакции на опасность и экстремальные ситуации. Поэтому-то он не может ответить и на их вопросы - Вы неоднократно и раньше опрашивали его. Какие изменения вы заметили в нем за это время?
- Мало. Он молод, но видел ужасов более, чем достаточно.
Ну, и, конечно, он - мальчик-драконир Селера заговорила торопливо, словно боялась, что ее слова прозвучат как богохульство.
- Он уверяет, что поклоняется Старым Богам. Он отрицает катехизис, весь, кроме молитвы Великой Матери.
Рибела молча покачала головой.