Как капитан Кольцов получил очередное воинское звание. Байка - Сергей Смирнов

Как капитан Кольцов получил очередное воинское звание

Байка

Сергей Смирнов

© Сергей Смирнов, 2018

Предисловие

Эта байка, а точнее несколько баек, объединенных в одну, были услышаны автором от офицеров запаса, строивших БАМ1. Не уверен, что многое из написанного  правда, скорее всего, как раз  наоборот. В связи с этим, прошу тебя, читатель, отнесись к этому чтиву, как к байке и не более. Да, забыл самое главное: «Любые совпадения с имевшими место реальными событиями  случайны, а расхождения  наоборот, закономерны». Хотя нет, БАМ-то все-таки построили и это, надеюсь, было  не случайно!

Камень лежачий сдается,

Когда не сдаешься ты сам,

Так будущее создается,

Так строят сегодня БАМ

Е. Евтушенко

Глава 1

 «Тут экскаватор нужен, без техники не обойтись».

 «Какой такой экскаватор. Ты откуда такое слово вообще выкопал лейтенант? Два солдата из стройбата заменяют экскаватор. Я думаю эту аксиому тебе доказывать не надо, товарищ военный инженер. Сколько в стройбате служишь?»

 «Скоро год как будет, товарищ капитан. Это конечно не считая училища».

 «Ну, вот видишь, год служишь, а всё девственницей прикидываешься. Вперёд к бойцам, и с лопатами на амбразуру».

 «Разрешите выполнять товарищ капитан?»

 «Не разрешаю, а приказываю, убежал, солнышко моё военно-инженерное».

Капитан направился в теплушку, дав понять лейтенанту, что разговор окончен. Над теплушкой продуваемой всеми таёжными ветрами развивался выцветший, намоченный всеми таёжными дождями транспарант «Наш ударный труд и боевые успехи  тебе Родина».

 «Хайбендинов»  Крикнул капитан. Из форточки теплушки показалось азиатское круглое лицо с розовыми щеками и заспанными, заплывшими, полузакрытыми, как у только что проснувшегося порося глазами.

 «Чё»  Гневно буркнуло лицо из форточки. Но уже через секунду, продрав глаза, лицо заголосило: «Ой, я не я, товарища капитана, не моя говорить, шайтан мой ум забрал, моя не хотель, товарища капитана Чё говорить».

Но капитан уже не слышал речей из форточки, он спокойно вытер сапоги о коврик у входной двери в теплушку и зашёл в упомянутое помещение. Двое солдат с носилками, наполненными щебенкой, проходившие мимо, остановились в ожидании продолжения действия. Но ожидаемого представления не последовало, из теплушки не донеслось, ни звука. Через несколько минут Хайбендинов с опущенной головой вышел на улицу, неся в руке сапоги капитана.

 «Ой, молодец Ильяс, настоящий мужчина, правильно сделал, что начальник убиль. И сапоги правильно взяль. Сапоги хороший, надо сапоги одевать и тайга бежать пока начальник совсем мертвый лежать. Ты беги, мы про тебя никому не скажем».  Сказал один из молодых узкоглазых и круглолицых солдат с носилками, который совсем недавно попал в эту забытую всеми часть из далекого аула.

Хайбендинов молча подошёл к, бежавшему неподалёку, ручью достал свой белоснежный носовой платок и стал отмывать от грязи капитанские сапоги. Солдаты с носилками замерли в непонимании.

На дворе стояла ранняя осень, но в суровом таёжном крае было уже достаточно холодно. От холодной воды у Ильяса коченели руки, он не знал, как и что сказать землякам, которые упёрлись сначала восхищёнными, а затем порицающими взглядами в его спину.

 «Идите, пожалуйста, не надо на меня смотреть» Обернувшись, промолвил он уважительно на родном языке.

Двое солдат с носилками молча пошли дальше.

 «Не мужчина ты Ильяс совсем не мужчина»  Сказал тоже на родном языке, молчавший всё это время второй молодой солдат с носилками. И здесь произошло неожиданное, внешне спокойный ефрейтор Хайбендинов резко поднялся, бросил капитанские сапоги, подбежал к солдату с носилками, и стал неистово избивать его у всех на глазах, крича что-то не по-русски. Когда Ильяса оторвали от жертвы, он ещё долго не мог успокоиться, продолжая эмоционально что-то выкрикивая и матерясь уже на Русском. После проведения экзекуции над соплеменником ефрейтор Хайбендинов спокойно и понуро вернулся к ручью и продолжил мытьё капитанских сапог. Несколько бойцов более позднего призыва, чем избитый, наблюдавшие за происходящим издалека, занялись жертвой ефрейтора. Они подняли её из лужи, пинками и пощёчинами привели в чувства, дали лопату и отправили работать на самый дальний участок строительства. Никому не хотелось, чтобы эта жертва своим внешним видом и гематомами на лице, оставленными сапогами ефрейтора, дала повод всевозможным офицерам и просто стукачам задавать глупые вопросы и делать неправильные выводы. В Советской Армии отношения между военнослужащими строились исключительно на принципах дружбы, взаимовыручки, боевого товарищества и пролетарского интернационализма.