Юра Котенко написал мне о работе над новой книгой: «Я сейчас пишу потихоньку и лениво о моём Беге по Америке. Так вот, моя кристально-чёткая память дала жуткий сбой: сначала я детально описал картину навеки запечатлённую в моём мозгу, ясную и недвусмысленную, как нас напутствует вождь пенсильванских Делаваров в головном уборе типа ирокезского гастовеха. Я даю точное описание этого убора и даже усиливаю его, поизучав эту тему в тырнете, что б уж исчерпывающе И как финальную точку ищу и нахожу свою картинку-зарисовку этого события, сделанную там же чуть позже, по горячим следам и, о ужас! на картинке он нарисован в чёрной ковбойской шляпе!!! Всё остальное совпадает с памятью. Решил уточнить, найдя этот эпизод в своих дневниковых записях, которые делал там ежедневно перед сном, описание всего прошедшего дня, каждого дня. Эти события описаны в абсолютном соответствии с памятью, кроме описания головного убора вождя. Там я написал, что он был в солнечном головном уборе из перьев с двумя длинными шлейфами Полный провал и фиаско Так что пиши быстрей, пока помнишь что-то»
В эти дни я читал мемуары Натальи Варлей, некогда известной на всю страну актрисы. В самом начале книги она написала: «В старости вдруг понимаешь, что всё прошло и никогда уже не вернётся. И некому подхватить выпавшее знамя. И ты, как рыба, выброшенная из родной стихии на песок, хватаешь воздух ртом воздух воспоминаний своей так быстро пролетевшей жизни. А те, кто смотрит на тебя в это время, недоумевают или даже стыдятся, стараются не замечать твоих некрасивых слёз, не позволяют утянуть себя в эти волны, которые ещё бушуют внутри тебя И в здешнем мире тебе отводится совсем небольшое место»
Такие простые слова. Некому будет подхватить выпавшее знамя. Да и не узнает никто об этом знамени, если не рассказать о нём. Надеюсь, что в этой книге удастся поведать о том, что грело наши сердца не один десяток лет. Но я не автор этой книги. Она наполнена голосами и судьбами людей, не похожих друг на друга, и всё-таки очень схожих в том, как они открывали индейцев в себе и искали их вокруг себя.
Взявшись за это дело, я понимал, что оно интересно мне, но не был уверен, что оно будет интересно другим людям. Далеко не все согласились принять участие в этой книге, многие упорно не отвечали на мои вопросы, словно не замечая моих писем. Таких людей оказалось большинство. Их молчание угнетало и раздражало. Я называю такую реакцию пассивной агрессивностью. В этой пассивности люди трусливо прячут свою внутреннюю пустоту. Несколько человек высказались против появления этой книги, высказались злобно, и причину их злобности я не понимаю до сих пор. Возможно, всё дело в том, что я спросил их о прошлом, о мире, из которого они давно ушли и от которого у них не осталось ничего, кроме расшитых бисером вещей; меня же интересовала их душа, их чувства, их мысли. В их прошлом осталось то, чего они теперь лишены, то, что они, возможно, предали, но не готовы признаться в этом.
Когда основной материал был уже собран, я вдруг получил письмо, автор которого просил меня удалить из книги его воспоминания, испугавшись того, что могут сказать о нём индеанисты. Меня сильно огорчила его просьба, потому что он написал правдивую историю о себе, полную мыслей и чувств Другой мой корреспондент решил помочь мне в сборе материалов по истории Движения индеанистов и принялся самостоятельно задавать вопросы своим товарищам по далёкой индейской юности. Они насторожились: «Зачем тебе это? Что ты вынюхиваешь?» И он перестал расспрашивать
По этой причине в книге будут пробелы, возможно, даже серьёзные пробелы. И всё же меня греет мысль, что я положу начало, а кто-нибудь однажды продолжит. Мы должны рассказать, потому что мы уже история. Индеанистов, появившихся в советскую пору, никогда больше не будет, и новое поколение, вышедшее из чрева интернет-цивилизации, не сможет понять того, что происходило с нами.
Мне всегда хотелось почувствовать чужую душу. Почему мы все разные, живя в одном обществе? Почему мы не похожи друг на друга даже в наших совместных играх? Почему мы не можем понять друг друга? Почему мы занимаемся похожими делами, но хотим добиться разных результатов? Мы незаметно вливаемся в новые условия, привыкаем к ним. Мы понимаем то, что происходит с новым поколением, однако новое поколение не понимает нас, ведь мы продолжаем ценить то, что им кажется ерундой. Взять хотя бы книги