Сорокин Владимир
Владимир Сорокин
Пустая сцена освещена тусклым желтым светом. В середине задника сцены открывается дверь, и из ярко освещенного, облицованного белым кафелем коридора на сцену выходит молодой человек в больничной пижаме, в сопровождении двух санитаров. Один санитар несет мешок и небольшую табуретку, другой - большую табуретку. Все трое проходят вперед на левый край сцены и останавливаются. Санитар ставит большую табуретку на пол, молодой человек садится на нее. Другой санитар ставит маленькую табуретку на пол перед сидящим и бросает рядом мешок. Затем оба санитара становятся позади сидящего.
ГОЛОС В РЕПРОДУКТОРЕ. Больной Г., 23 лет. К моменту стационирования нигде не работал. Из анамнеза известно, что больной происходит из наследственно неотягощенной семьи. Отец по характеру спокойный, заботливый. Мать также без каких-либо характерологических особенностей. Больной - единственный ребенок в семье. Всегда отличался крепким здоровьем, ничем не болел. Окончил десять классов, поступил в Институт связи. Первый курс окончил успешно. По характеру до болезни был живым, общительным, имел много друзей, увлекался спортом. На летние каникулы поехал в спортивный лагерь. Однажды, работая со штангой, уронил ее, слегка задев при этом нос. Повреждения костей не было, появился только отек. Пока держался отек, больной был спокоен, но с уменьшением отечности, взглянув на себя в зеркало, вдруг заметил, что "нос не такой". С тех пор постоянно об этом думал, часто рассматривал себя в зеркало. Стал избегать общества, уехал из лагеря раньше срока. Оставшуюся часть лета просидел дома, стараясь никуда не выходить. Постоянно рассматривал свое лицо в зеркало, решил, что "нос нужно чем-то прикрыть". Ходил с пластырем на носу. Затем стал прибегать к другому способу: ловил пчел и сажал их на переносицу, чтобы вызвать отек на этом месте. С отеком чувствовал себя свободнее, ходил на танцы. В начале семестра стал посещать лекции, чередуя отек с пластырем. Но вместе с тем все-таки высказывал опасение, что студенты замечают его "уродство". Особенно стеснялся девушек. Они якобы говорили между собой, что у него нос, "как у совы". Был убежден также, что и родителям его нос не нравится, хотя они и не говорят об этом вслух. Все чаще задумывался о необходимости пластической операции. Обратился к хирургу, но получил отказ. Обратился в Институт косметологии с целью добиться пластической операции. После отказа перестал ходить в институт, сидел дома, выходил на улицу редко, только с пластырем на носу или с забинтованным лицом. Ссорился с родителями, обвиняя их в "равнодушии, бессердечности". После очередной ссоры уехал из дома в Ярославскую область, к тетке. Прожил в деревне, работая сторожем на ферме. Постоянно носил пластырь или повязку, объясняя это "незаживающей ссадиной". С деревенской молодежью не общался, сидел дома, читал, смотрел телевизор, помогал тетке по хозяйству. Когда родители приехали за ним, устроил скандал, убежал в лес и провел там три дня. После долгих уговоров вернулся с родителями в Москву. Снова обратился в Институт косметологии, получил отказ. Старался не выходить из дома. Пластырь стал гримировать под цвет кожи, используя крем и пудру матери. Через некоторое время снова обратился в Институт косметологии, устроил истерику после отказа. Был направлен в психиатрическую клинику. Больным себя не считает. Первое время возражал против пребывания в клинике, затем согласился лечиться, но при этом настойчиво интересовался, возьмутся ли хирурги за операцию после того, как он побывает в психиатрической больнице.