ОБОЛЕНСКИЙ (ждет, потом недоумевающе вглядывается). Занавес!
Занавес не поднимается.
ОБОЛЕНСКИЙ. Что-то не так, Иван. Попробуй ты.
ШНОГОВНЯК. Занавес!
Занавес не поднимается.
ШНОГОВНЯК. Занавес!
Занавес не поднимается. Смех в зале.
ОБОЛЕНСКИЙ. Иван, мне кажется, что мы допустили какую-то ошибку. Мы что-то забыли.
ШБОГОВНЯК. Забыли?
ОБОЛЕНСКИЙ. Да, да! Несомненно.
ШНОГОВНЯК. Что же? Домкрат?
Смех в зале.
ОБОЛЕНСКИЙ. Нет, нет, Иван. Не домкрат. Мы забыли что наш занавес волшебный. Он подымается только по мановению волшебной палочки.
ШНОГОВНЯК. А где же эта палочка?
ОБОЛЕНСКИЙ. Волшебная палочка, как тебе известно, сама по себе не существует. Во всяком случае, в наших руках она будет бесполезна.
ШНОГОВНЯК. А в чьих ...полезна?
ОБОЛЕНСКИЙ. Только в прелестных руках феи. И поверь моему двадцатилетнему опыту конферансье, далеко не всякая фея сможет поднять этот занавес. Ведь на нем изображен Великий Русский Каравай!
ШНОГОВНЯК. А какая же фея нужна нам?
ОБОЛЕНСКИЙ. Фея Хлеба!
ШНОГОВНЯК. Фея Хлеба? Тут обыкновенную фею не сразу найдешь, а ты Хлеба! Кстати, Эдик, а у тебя хоть какая-нибудь фея знакомая есть?
ОБОЛЕНСКИЙ. Не буду лукавить - нет. Но я знаю одну замечательную женщину. Всю свою жизнь она пекла хлеб для россиян. Ее булочную "Мякиш" на Тверской знают не только москвичи. А какой душистый, хрустящий хлеб в этой булочной! И главное - он всегда теплый - и летом и зимой!
ШНОГОВНЯК А-а-а! Да, да! "Мякиш"! Отличный хлеб! И по-моему я уже догадался о ком ты говоришь !
ОБОЛЕНСКИЙ. Наша неповторимая Фея Русского Хлеба! Анна Петровна Соколовская!
Аплодисменты.
Сверху на увитой колосьями и васильками трапеции спускается полная, улыбчивая и круглолицая Соколовская в белом поварском халате и белой пилотке. Звучит русская народная музыка. Мужчины подхватывает ее под руки, она тяжело спрыгивает с трапеции, подходит к микрофону.
СОКОЛОВСКАЯ. Добрый вечер, дорогие друзья!
Аплодисменты.
ОБОЛЕНСКИЙ. Несравненная, божественная фея с нами! Теперь нам ничего не страшно!
ШНОГОВНЯК. Теперь, как говорят, все будет в норме!
СОКОЛОВСКАЯ. У нас уже все в норме!
ШНОГОВНЯК (растерянно). Вы так думаете?
СОКОЛОВСКАЯ. А тут и думать нечего! Россия нынче с хлебом, значит у нас все в норме!
Бурные, продолжительные аплодисменты.
ОБОЛЕНСКИЙ. Дорогая Анна Петровна, наш праздничный занавес не хочет подыматься. Уповаем на ваше мастерство волшебницы!
СОКОЛОВСКАЯ (смеется). Я не волшебница!
ШНОГОВНЯК. А как же...как же ш нам быть? Эдик?
ОБОЛЕНСКИЙ. Анна Петровна, но я полагал, что только вы можете поднять этот занавес...
СОКОЛОВСКАЯ. Нет, Эдуард. Не я. А русская песня о хлебе!
Звучит песня "Хлеб - всему голова". Занавес медленно поднимается. Сцена представляет собой огромный стол, застеленный красно-белой скатертью с русскими узорами; на скатерти ближе к заднику стоят огромные, хохломской росписи, чаши с русской закуской; посередине сверкает штоф с водкой; на заднике, сделанном из огромных бревен, раскрытое деревенское окно; за окном русский пейзаж времени золотой осени.
Аплодисменты.
Песня о хлебе стихает.
ОБОЛЕНСКИЙ. Ансамбль имени Моисеева!
Звучит русская народная музыка. В чашах открываются потайные дверцы, и на сцену ручейками из сцепившихся танцоров вытекает русская закуска; на каждом танцоре костюм, изображающий конкретную закуску: холодец, соленые грибы, квашеную капусту, селедку, осетрину, моченые яблоки, и т.д.