А, не готовы были? Ну, теперь давайте, теперь если имелась схема, то она сломана, на спидометре - сорок, шестьдесят, восемьдесят... поздно! На ходу кончать - риск. Упущен момент, сявки.
Боковым, зрением Матерый наблюдал за сержантом в зеркало.
Лейтенант с угрюмой сосредоточенностью смотрел куда-то вдаль. Руки его, лежащие на коленях, были напряжены. Жезл он положил на сиденье рядом с дверцей.
Губы сержанта шевельнулись. Нет, молчит, подбирает слова.
- Слышь, может, до поста сойдем? - неуверенно спросил он лейтенанта. - А то вдруг - начальство? Проверка сегодня... Переждем, а? Сколько времени-то натикало?
Лейтенант оголил кисть. Часы "Ориент" - массивные, с уймой красивеньких излишеств - шантрапа такие любит, "хапужные" часы - мясников, кладбищенских деятелей, автослесарей - словом, удачливых кусочников, подворовывающих на мелких точках, знак их касты. Но часы - ладно, а татуировочка вот у тебя на запястье, дружок любезный...
Заплясали мысли, встраивая фрагмент татуировки в известные схемы... Есть! Не ошибка молодости, не любительщина армейская или флотская, не блатная даже, а с "кичи", в тюряге наколот этот крест, обвитый змеей. Ряженые!
- Вот тут тормозни, - произнес лейтенант сдавленно.
Матерый принял вправо.
Рука сержанта скользнула под полу кителя.
Резко пошла вниз стрелка спидометра
Лейтенант инстинктивно подался ближе к рулю.
Сзади блеснула сталь лезвия.
Матерый с силой вдавил педаль тормоза.
Лейтенант, растопырив руки, всем телом навалился на "торпеду" Фуражка слетела с его головы. В то же мгновение Матерый, молниеносно распахнув дверцу, выбросился наружу. Нож вонзился в край клавиши звукового сигнала. Резкий, внезапный звук оглушил, по лицам милиционеров пробежала судорога ошеломления. Матерый тоже замешкался, но лишь на секунду, а потом увидел как бы все сразу лес по обочинам, жало лезвия, плотно застрявшее в пластмассе, растерянных, торопливо соображающих гаишников, сзади - далекое желтое пятнышко приближающихся "Жигулей", пустую встречную полосу, мушку "Вальтера", - и когда он его выхватить-то успел...
Выстрел прозвучал безобидно, будто воздушный шарик лопнул. На лбу у сержанта словно раздавили клюкву. Закатились глаза, открылся рот, обнажив редкие, прокуренные зубы, и устало, как после тяжкой работы, он отвалился назад.
"Чехлы менять - точно", - рассудил Матерый, целясь в "лейтенанта". Тот громко икнул от ужаса. Рука его, потянувшаяся было за пазуху, застыла в воздухе, как бы сведенная параличом.
- Будешь вести себя хорошо, эта штука не выстрелит, процедил Матерый, усаживаясь за руль.
Желтые "Жигули" пронеслись мимо. Проводив их хмурым взглядом, Матерый тронулся следом "Лейтенант" дрожал, затравленно глядя на него. Шептал, как заклинание:
- Не убивай... только не...
Приметив ближайший съезд в лес, Матерый свернул с дороги. Брезгливо отпихнул потянувшиеся к рулю руки "лейтенанта", почувствовавшего, видимо, недоброе в таком маневре...
- Не дергайся, гнида...
Остановился на краю поляны, окаймленной почернелым, истаявшим снегом.
- Ну, - вновь направил пистолет на ряженого, - теперь говори - кто, что, как, почему.
- Левка это - прозвучал едва слышный ответ. - Левка. Ростовские мы...
- Ростовские, псковские... Что - Левка?! Концы резать хотел?
- Не знаю... Мы - нанятые, бойцы, я и Шило. - Он опасливо скосился на мертвеца. - Равелло послал, наш пахан. Подсобите, сказал, человеку. Он заплатит. Левка, значит. Ну, мы сюда. Свиделись. Десять кусков за тебя посулил. С монетами ты, знаю. У гаража тебя ждали, но там стремно показалось. Ну, Левка сюда нас довез, а сам в столицу подался.
- Ну, кончили бы, - равнодушно кивнул Матерый. - Дальше?
- Тачку в ельник, деньги к Левке... Он нам свои колеса оставил - неподалеку тут, в лесу...