– Смертельный трюк! Побег пациента, находящегося в полном параличе, – сказал мужчина. – Интересно, как вам это удалось? – Ребел ему не ответила, и он добавил:
– Кстати, меня зовут Ежи Хайсен.
С веток лениво падали листья, они медленно опускались, едва двигаясь среди стоящей в воздухе пыли; казалось, сам воздух сгустился и не дает им упасть. Озаренные мягким светом листва и пыль застыли в мнимом покое, который на самом деле скрывал медленное, неустанное движение, бесконечное перемещение по кругу, такое же тягучее и неизбежное, как вращение спиральных галактик.
– Действительно? – Ребел хотелось влезть на дуб и усесться среди слегка покачивающихся веток и пыли, так напоминающих огромные приливные волны на ее родине. – Из ваших намеков я поняла, что мне нет необходимости себя называть.
– Да, я знаю о вас все.
Они шли среди витрин с ювелирными изделиями: посеребренные браслеты призывно поблескивали под голубыми лампами, некоторые из них сверкали лунными бриллиантами, мелкими изумрудами и даже колумбийскими турмалинами.
– Вы – испытательница психосхем, в настоящее время страдающая из‑за разрушения основной личности, которое, кстати, сами же и спровоцировали. Вас поддерживают наложением личности‑прототипа, а эта последняя, строго говоря, является собственностью компании «Дойче Накасоне». Вас зовут Эвкрейша Уолш.
– Нет, меня зовут…
Ребел в недоумении запнулась. Произнесенное Хайсеном имя казалось знакомым, но как‑то странно, словно так называлось все самое гадкое в ее душе, вся эта жалость к себе, обида и ненависть, которые овладели Ребел, когда она вдруг пришла в мрачное расположение духа. В ней поднялся пыльный и затхлый запах пораженья, привычной, неизбывной вины, и она опустила голову. Хайсен взял ее за локоть и потащил вперед.
– Что, смутились? В данных обстоятельствах это вполне естественно, – сказал он на ходу.
И тут Ребел посмотрела ему прямо в лицо. Мелкие заостренные черты, тонкий длинный нос, жесткий, как щетка, рыжий ежик… Ребел узнала его! Немного воображения, и вот уже лицо покрывается зловещей маской из красных и зеленых линий.
– Вы мой врач!
– Да, я ваш психохирург.
Дорога шла по мосту через густо заросший кувшинками пруд. У воды за столиками кафе прислуживали лакеи в костюмах Пьеро.
– Но не волнуйтесь, моя программа отключена. По своей воле я и худшего врага не отправил бы к этим ублюдкам из «Дойче Накасоне». Однако, когда я запрограммирован, у меня нет выбора… – Толпа росла, люди замедлили шаг и наконец остановились. – Сюда. Теперь поедем вниз.
У ствола дерева друидов стояли лифты, вакуумный рукав проходил прямо среди корней. Кабины были грязные, освещение резкое, внутри попахивало мочой и человеческим потом. Люди устремились вперед, а Ребел задумчиво уставилась на дерево, живо нарисовав в уме картину побега: она вырвется из этой толпы и полезет вверх по стволу, ловкая, как белка, все выше и выше, быстрей и быстрей, потому что сила тяжести будет уменьшаться от ветки к ветке. И на самой вершине нужно будет только прижать колени к груди, оттолкнуться пальцами ног и.., прыгнуть! И устремиться вверх, выпрямив ноги и широко раскинув руки, пока полет постепенно не замедлится и в последнюю секунду она не коснется оси. И тогда магнитная линия в мгновение ока унесет ее далеко‑далеко отсюда.
Но у нее нет ни ручных, ни ножных колец, и магнитное поле ее не притянет. Она камнем полетит вниз, сначала с тягостной медлительностью, потом быстрее и наконец, как бескрылый Икар, мертвая и окровавленная упадет с разгону на плиты городской дорожки. Глупая фантазия!
– «Дойче Накасоне» будет вас разыскивать. Вы об этом знаете? – Ребел и Хайсен вошли в кабину вместе с сотней других людей.