И, похоже, к каждой успел нехило присосаться.
Марк Марронье, ты Король Ночи, куда бы ты ни пришел, сам хозяин заведения лобызает тебя в губы, ты проходишь без очереди, тебя ждет лучший столик, ты знаешь всех по фамилиям, ты смеешься всем шуткам (особенно самым несмешным), тебе дают дури задаром, ты повсюду красуешься на фотографиях, непонятно, с какой стати, с ума сойти, как высоко ты взлетел за несколько лет в светской хронике! Набоб! «Светский лев»! Но скажи, объясни на минуточку, почему жена-то тебе сделала ручкой?
– Мы расстались по обоюдному несогласию, – цедит сквозь зубы Марк, входя в «Бюс».
Позже он добавляет:
– Я женился на Анне, потому что она была ангелом – и именно по этой причине мы развелись. Я думал, будто ищу любовь, пока в один прекрасный день не понял, что хочется мне прямо противоположного – держаться от нее подальше.
Тихий ангел пролетает некстати, и Марк меняет тему.
– Черт возьми! – рявкает он. – А девочки-то здесь ничего, жаль, я зубы не почистил, когда собирался. Оп-ля! Мадемуазель, вы чудо как хороши. Будьте любезны, разрешите вас раздеть!
Он такой, Марк Марронье: прикидывается крутым в своем бархатном костюмчике, потому что быть нежным стыдится. Ему стукнуло тридцать: межеумочный возраст, когда ты слишком стар, чтобы быть молодым, и слишком молод, чтобы быть старым. Он делает все, чтобы походить на свою репутацию: не дай бог кого-нибудь разочаровать. Он так старался расширить свой послужной список, что превратился в карикатуру на самого себя. Ему надоело доказывать, что у него добрая и глубокая душа, вот он и строит из себя злюку и верхогляда, нарочно демонстрирует буйный, а то и грубоватый нрав. Так что, когда он выбегает на танцпол с криком: «Ур-р-ра! р-р-развелся!» – нет желающих его утешать. Только лазерные лучи пронзают сердце, как острые клинки.
Наступает час, когда переставлять ноги становится сложной операцией. Пошатываясь, он вновь седлает мотороллер. Ночь холодная. Газанув с места в карьер, Марк чувствует, как по щекам текут слезы. От ветра, наверно. Его веки все так же каменно неподвижны. Шлема он не надевает. Дольче Вита? Что за Дольче Вита? Где она? Слишком много воспоминаний, слишком многое надо забыть, адова будет работенка-стереть все это из памяти, сколько прекрасных минут придется пережить взамен тех, прежних.
Он встречается с дружками в «Бароне» на авеню Марсо. Шампанское втридорога, девочки тоже. Например, если хочешь потрахаться с двумя – выкладывай шесть тысяч, а с одной – три. И даже скидок не делают. Они требуют заплатить наличными; Марк со своей кредиткой выходит к банкомату; они везут его в гостиницу, разоблачаются в такси, сосут его на пару, а он знай нажимает на головы; в номере они мажутся душистым кремом, он вставляет одной и лижет другую; через некоторое время, поняв, что не кончит, симулирует оргазм, после чего идет в ванную, чтобы украдкой выбросить пустой презерватив.
В такси на обратном пути, ранним утром, он слышит:
Алкоголь слегка горчит,
День прошел – и день убит.
Захудалый музыкант
На мосту
Моей жизни заиграл
Пустоту.
(Кристоф, «Прекрасный чудак».)
Он решает впредь перед выходом мастурбировать, чтобы больше не попутал бес вытворять невесть что.
III
На пляже, совсем один
Всем привет, я автор. Добро пожаловать в мои мозги, извиняюсь за вторжение. Не буду больше морочить вам голову: я и есть мой главный герой. Все, что обычно со мной происходит, – так, семечки. Никто от этого не умирает. Например, ноги моей никогда не было в Сараево. Мои драмы разыгрываются в ресторанах, ночных клубах и квартирах с лепниной. Самая большая трагедия, которую мне пришлось в последнее время пережить, – меня не пригласили на чествование Джона Гальяно.