Осталась последняя часть. Самая трудная… Как раз еще на одну книгу. Как считаешь, лучше остаться здесь, на Кауаи или отправиться в Нью-Гемпшир?
Марсель неожиданно легко вспрыгнул на письменный стол и, развалившись возле компьютера, в упор глянул на хозяина. Глаза у него были большие, серо-зеленые. Кончик хвоста у кота подергивался.
Здесь жарко. Поедем домой, ответил Марсель.
Роджи рассмеялся. Старый домик был действительно расположен в той части острова, неподалеку от Похакумано, где не так ощущались зной и изнуряющая влажная духота. Однако зверьку с длинной, черной с серыми полосами шерстью, с мохнатыми «штанишками» на задних ногах приходилось здесь туго. Миновали первые увлекательные денечки, когда кот без устали ловил местных ящериц и играл с пойманными птичками.
Хочу домой, повторил Марсель и не мигая уставился на хозяина круглыми, похожими на совиные, глазами.
— Да, дельце-то дерьмовое. Может, ты и прав… — Роджи за думчиво прочитал последние три абзаца, потом взял серебряный карандаш, стер им с экрана слова «планете Каледония» и продиктовал в микрофон: «Кали». Затем он поочередно нажал на клавиши FILE и PRINT.
— М-да, действительно, пора возвращаться в Хановер. Пора и за магазинчиком присмотреть. К тому же листья там уже начали опадать. Красота!.. А сушить свои мозги работой можно где угодно. Какая такая причина удерживает меня здесь? Да никакая… Что-то я совсем расклеился, веду себя как школьный зубрила.
Марсель кивнул, молчаливо соглашаясь с хозяином.
— Она здесь так и не появилась. Если бы она захотела разыскать меня, то уже давным-давно, через сознания Тони и Хаунани, разузнала бы, где я скрываюсь.
Роджи опять посмотрел в окно. Его слабый сверхчувственный щуп сам собой скользнул к поселку и коснулся облачных аур местных жителей, которые всплывали над спящими людьми. В большинстве своем эти люди работали в сфере развлечений, которыми баловали прибывавших на остров туристов. Все это были простые граждане, мысли свои они не скрывали за метазавесой, так что даже такой слабый оперант, как Роджи, легко проникал в их сны.
Он вздохнул — многих жителей поселка он знал хорошо, с другими просто раскланивался, однако самого дорогого когда-то для него человека, Элен Донован, среди них не было. Как он любил эту женщину! Это было сто тридцать девять лет назад… Давно, ничего не скажешь.
Бесполезно отыскивать ее здесь, и брошенный ментальный взгляд не больше чем жест сожаления — так, на всякий случай. На Гавайских островах ее теперь скорее всего не найти, да и на Земле тоже.
Все-таки это была дрянная идея поселить его здесь, чтобы он мог, так сказать, в тиши закончить предпоследний том своих воспоминаний. Помнится именно Фамильный призрак уговорил его остановиться здесь. Он же каким-то образом решил все формальности, перенес сюда его персональный компьютер и Марселя. Только оказавшись в старом доме, засыпая на постели Элен, принимая пищу в ее кухне, пользуясь ее старыми столовыми приборами, прогуливаясь в ее небольшом садике, он наконец почувствовал некоторое неудобство и смущение, а скоро ему стало совсем не по себе наедине со своими воспоминаниями, которые в общем-то во многом расходились с хрониками семьи Ремилардов. Сердце не обманешь… Вспоминая Элен, он частенько испытывал боль в душе.
Что поделать! Так уж получилось…
В прежние годы Роджэтьен частенько видел ее лицо в новостях, передаваемых по тридивидению. Она стала известной покровительницей искусств, сама преуспела на этом поприще. Восстановительные омолаживающие технологии, которыми поделились Попечители, позволили ей сохранить красоту. Старик с тоской вспоминал ее серые глаза, волосы цвета спелой земляники и фигуру — такую, что дух захватывало.