Я приказал пленным прижаться к перилам моста, чтобы дать возможность проехать груженым повозкам. Старшина взмахнул кнутом, лошадь рванула повозку, и она с грохотом покатилась по пляшущим бревнам. "Богач" не удержался на таком бревне, схватился рукой за перила, которые оказались перебитыми осколками мины, и полетел в воду, крича во всю глотку. Старшина глянул вниз и спокойно сказал:
Черт с ним, пусть тонет.
Я же подбежал к краю моста и крикнул на немцев:
На помощь! Чего стоите!
Те бросились помогать своему товарищу и под гогот наших солдат вытащили его из воды. Мы оказались в центре внимания ездовых и нас беспрекословно пропустили через мост. Когда мы вышли не берег, то Бориса Уцына с нами не оказалось: мой друг под шумок смылся из нашей компании. Так я остался один с десятью немцами.
Случай этот произвел сильное впечатление на пленных. Они подняли головы и стали смотреть на меня другими глазами. Особенно оживился "Доброволец". Он весело посмотрел на меня и стал рассказывать, как "Богач" чуть не ушел на тот свет. Остальные слушали и потихоньку смеялись.
Кто такие? услышал я строгий окрик. Поворачиваю голову и вижу, как из легковой машины выходит майор.
Товарищ майор, сержант из хозяйства подполковника Боричевского сопровождает пленных в штаб дивизии, бойко доложил я.
Где взяли?
В бою за село Добысно.
Им плакать надо, а они смеются, сказал майор.
Для них война кончилась, вот они и радуются, ответил я.
Ты им не верь, сказал майор, сел в свою машину и укатил.
Немцы насупились и умолкли. Я подошел к "Добровольцу" и спросил:
Как тебя зовут?
Вильгельм Эбнер, тихо ответил он.
А тебя? обратился я к "Арийцу".
Меня зовут Фриц Краммер, ответил "Ариец" и спросил в свою очередь, А как Вас?
Иван, ответил я, улыбаясь.
Иван и Фриц! Как это интересно! воскликнул Эбнер.
На самом деле, это было интересное совпадение. Ведь мы русские солдаты всех немецких солдат звали "Фрицами", а немецкие солдаты, в свою очередь, всех нас, русских солдат, звали "Иванами". И вот сегодня встретились двое, один из них настоящий русский Иван, а второй настоящий немецкий Фриц. Это было знаменательно, и, конечно, немножко смешно.
Фриц Краммер шел рядом со мной и учтиво заглядывал мне в лицо. Он рассказывал, что родился и жил в Берлине, его отец учитель. С другой стороны от меня шел обер-ефрейтор Вильгельм Эбнер и тоже пытался рассказать о себе, но его перебивал Фриц.
Почему ты решил сдаться в плен добровольно? спросил я.
Эбнер не отвечал, только низко опустил голову. За него ответил Краммер:
Все его родные погибли, отец и старший брат на Восточном фронте. А его дом разбомбила английская авиация, под обломками дома погибла его мать. Он остался один.
Война дело не шуточное, сказал я со вздохом, но вы сами ее затеяли, вот и результат.
Со всех сторон послышались одобрительные возгласы. Остальные пленные шли позади нас и прислушивались к нашему разговору.
Эбнер подошел ко мне и спросил как-то особенно:
Скажите, Вы из Москвы, да?
Нет, не из Москвы, ответил я улыбаясь. В Москве я никогда не был. Война закончится, обязательно побываю в Москве. Я из Красноярского края. Город Красноярск слышали?
Нет, где это?
Тоже мне учитель нашелся, сказал я по-русски и потом уж добавил на немецком языке:
О Сибири что-нибудь знаете?
Как только я сказал слово "Сибирь" немцы сразу притихли и стали бросать на меня подозрительные взгляды. Конечно, они слышали о сибиряках и сибирских дивизиях, которые, якобы, не боятся морозов и дерутся как львы. Немецкие солдаты боялись сибиряков. И вот перед ними настоящий сибиряк, потому они и примолкли.
Сибирь, там очень холодно. Бррр! сказал Вильгельм Эбнер и сам нарочно затрясся, показывая, как холодно в Сибири.
Он попросил меня рассказать про Сибирь, и я много и долго рассказывал им о своей Родине. "Все знают, что в Сибири зимой холодно, говорил я Но почему-то никто не знает, что лето в Сибири, жаркое, знойное". Я рассказал пленным о своей родной деревне, о своей семье, о школе, о своих товарищах. А так как почти все пленные были молоды, так же как и я, то мой рассказ пришелся им по душе. Фриц Краммер тронул меня за руку и спросил:
Скажите, а нас не отправят в Сибирь?
Я посмотрел на него и понял, что его беспокоит. Я сказал:
Конечно, нет. Вас отправят в глубь России. Там у нас построены лагеря для военнопленных, где вас всех обеспечат питанием и работой. А когда война закончится, то всех отправят по домам и в первую очередь тех, кто сдался в плен добровольно.