Подозрительность во взоре дотошного старичка, конечно, не исчезла совсем, но значительная её часть оттуда всё же испарилась. Да и стоял он теперь не напрягшись, а словно расслабился. Мордовороты позади, увидав такую перемену, тоже несколько оживились. Во-всяком случае, начали переступать с ноги на ногу.
Визитку из руки Кота старичок, мельком взглянув, даже брать не стал. Кивнул, и сказал:
Меня зовут Адхам-ака. Визитка уважаемого Усмон-бека мне не нужна. У меня их и так целых две. И в том, что с вашим «статусом» всё в порядке, я и не сомневался.
Старик замолчал, но Кот не спешил задать подразумевающийся вопрос, а только пытливо смотрел в лицо, покрытое морщинами, чуть склонив голову на бок: словно предлагал продолжить. И думал. А материала для мыслей у него теперь сразу прибавилось: получается, минимум две бригады «огородников» тут до них уже были!
Но почему же тогда Не заметно результатов их работы?!
Не дождавшись вопроса, Адхам-ака всё же сказал:
Не знаю, рассказывал ли наш сосед вам про предыдущие нанятые им бригады. Которые тоже пытались. Расчистить его участок. А было этих бригад целых три. И, как видите, старик тоже повёл рукой в сторону буйных зарослей, Сорняки на месте. Но!
Я ни в коей мере не хочу осложнять вашу работу, и сеять в ваших душах какие-либо сомнения.
Единственное, о чём прошу чтоб вы сильно не шумели. У соседей с этой стороны старик кивнул головой, годовалый ребёнок. Он болезненный, и у него колики. Ночные. И поэтому он спит плохо, и очень чутко.
А уважаемый Гапор-ака, который его отец, очень нервничает, когда его единственному пока наследнику мешают спать. И сразу звонит в милицию чтоб, стало быть, призвали к порядку нарушителей тишины и спокойствия.
А вообще-то махалля у нас тихая и мирная. Вдруг, без всякого перехода, старик словно оборвал сам себя, Ну, не смею вас отвлекать от вашей основной работы, уважаемые Василий Николаевич и Пётр Александрович. И желаю удачи! Старик неожиданно для его возраста быстро развернулся, и ушёл по бетонной дорожке, а затем и по дороге направо и вниз улица имела весьма ощутимый уклон, и Кот даже подумал, что зимой здесь рай для детишек кататься на санках можно добрых двести метров!
Бугаи двинулись за Адхам-ака, так и не сказав ни слова.
Вслед им Кот всё же успел сказать:
Спасибо на добром слове, уважаемый Адхам-ака! Будьте здоровы!
После чего поторопился отступить, дверь закрыть, и снова аккуратно задвинуть засов. Выдохнул, когда уже отделил таким образом их с Дрики от внешней «угрозы».
Дрики, так ни слова и не произнесший за время краткой беседы, взъерепенился:
Чего это этот гад хотел сказать, мать его?! Что они тут, в своей «тихой и мирной» махалле повырезали уже три бригады идиотов вроде нас?! И никто за это не понёс никакого наказания?!
Ну-ка тише! Кот кивнул на кромку наружной стены, проходившей на уровне добрых трёх метров, зашипев вполголоса, Не забывай! Здесь всё открыто! И слышно хорошо. И далеко.
Так что?! Нам теперь и пикнуть, б, нельзя?!
Можно. Он не на это намекал. А на то, что если будем по ночам горланить непристойные песни, как ты любишь, и ругаться матом во весь голос они запросто сбагрят нас участковому чтоб он развёл нас на бабло. Ну, или уж сразу в районное ровэдэ сдадут!
И прощайте аванс и радужные надежды!..
Чёрт Дрики сразу просёк ситуацию, и притих, Согласен: запросто могут.
Всё верно: они в своей махалле. И в своём праве. Закон о нарушителях общественного порядка и тишины после одиннадцати вечера ещё никто не отменял! Ну и вот. Поэтому. Как я уже и сказал, для начала осмотрим, и правда комбезы. И оборудование. Да и приступим. Нет, не к работе.
А к тому, без чего у нас ни одна работа не начинается.
К «святому»!
Ритуалу.
Из оборудования нашлись: три лома, две кирки, три лопаты, два топора, мощная полуторадюймовая арматурина, длиной метра в два, и садовый секатор. Двое штанов, сразу забракованных и Котом и Дрики. Три безразмерных брезентовых зелёных комбеза. Восемь пар рукавиц-варежек, из холстины. Рукавицы казались новыми, комбезы поношенными. Плюс огромный пук двухмиллиметровой железной проволоки-отожжёнки, и кусачки по металлу. Тоже, понятное дело, ржавые. Но вполне рабочие: Кот проверил.
Ладно, картина, как говорят в Монте-Карло, ясна. Давай-ка вытаскивай на «природу» вон те скамеечки, да приступай. Я пока закусь настругаю.