Но я все же сомневаюсь в этом. Пока мои шпионы не заметили по соседству никакой необычной активности. Но в день его возвращения кто‑то видел, как промчалась на гребне бури громовая колесница, выслеживая что‑то то ли в небесах, то ли под ними. Случилось это далеко отсюда, но я не верю, что не было тут никакой связи.
— И тем не менее, она не вернулась.
— Мы, по крайней мере, об этом не знаем. Но я боюсь…
— Тогда надо уходить немедленно. Я слишком‑уважаю твои предчувствия. Ты могущественней любого из Павших. Мне, например, очень трудно даже просто удержать приятный внешний облик более, чем на несколько минут…
— Силы, которыми я обладаю, — сказал Яма, подливая ей чая, — уцелели, поскольку они иной природы, чем твои.
И он улыбнулся, обнажив ровный ряд зубов. Улыбка прошлась по его лицу, от шрама на левой щеке до уголков глаз. Чтобы поставить на этом точку, он сморгнул и продолжал:
— Большая часть моей силы имеет форму знания, и даже Властителям Кармы не под силу отобрать его у меня. Почти у всех богов мощь их проявляется посредством специфической физиологии, которую они при воплощении в новое тело частично теряют. В процессе припоминания разум постепенно изменяет в той или иной степени любое тело, порождая новый гомеостаз и обеспечивая неспешный возврат былого могущества. Ну а моя сила возвращается быстро, и она почти полностью со мной. Но даже если бы это было и не так, я все равно мог бы использовать в качестве оружия свои знания — это тоже сила.
Ратри отхлебнула чая.
— Мне нет дела до ее источников, но если твоя сила велит сниматься с места, надо ее слушаться. Когда отправляемся?
Яма вытащил кисет и свернул под разговоры сигарету. Его темные, гибкие пальцы, как заметила Ратри, всегда двигались с грацией пальцев играющего музыканта.
— Я бы сказал, что не стоит задерживаться здесь больше, чем на неделю, от силы дней на десять. А потом придется разлучить его с этим столь милым его сердцу захолустьем.
Она кивнула
— И куда тогда?
— Может, в какое‑нибудь заштатное южное королевство, где мы могли бы странствовать безбоязненно.
Он зажег сигарету, затянулся.
— У меня есть идея получше, — сказала она. — Ты не знаешь, но в качестве некой смертной я — хозяйка Дворца Камы в Хайпуре.
— Блудотория, мадам?
Она нахмурилась.
— Так его прозвали пошляки, и не смей тут же называть меня «мадам», это отдает старинной насмешкой. Это место отдохновения, удовольствий, святости, а для меня и весьма доходное. И оно, я уверена, послужит прекрасным укрытием; пока наш подопечный полностью не оправится, мы сможем спокойно разрабатывать там наши планы.
Яма хлопнул себя по бедру.
— Ай‑ай‑ай! И кому вздумается разыскивать Будду в лупанарии? Отлично! Превосходно! Тогда — в Хайпур, дорогая богиня, в Хайпур, во Дворец Любви!
Она гневно выпрямилась и притопнула сандалией о каменные плиты пола.
— Я не позволю тебе в подобном тоне отзываться о моем учреждении!
Он потупил глаза и с трудом согнал со своего лица улыбку. Затем встал и поклонился.
— Приношу свои извинения, милая. Ратри, но меня осенило столь внезапно…
Он замолчал и посмотрел в сторону, через секунду на нее взглянула уже сама уравновешенность и благопристойность. Он продолжал как ни в чем не бывало:
— …что я был захвачен врасплох кажущейся неуместностью подобной идеи. Теперь же я вижу всю ее мудрость. Это самое совершенное прикрытие, и оно же снабдит вас обоих средствами и, что еще важнее, станет источником частной информации из кругов торговцев, воинов и священнослужителей. Подобные учреждения составляют совершенно необходимую часть общества.