* * *
Высоко на холме, там, где росли молодые ели, самый молодой из призывавших Тутатиса вдруг оступился и упал. Остальные ничего не заметили. Они слишком торопились поскорее скрыться. Лишь один обратил внимание на упавшего юношу и помог ему подняться.
— Ну все, теперь все будет хорошо. Они не станут нас здесь искать, если мы не будем шуметь.
— Не вечно нам молчать и таиться!
Все изумленно оглянулись. Их предводитель, жрец, сидел на земле. Капюшон отбрасывал тень на его лицо, но вот луна выхватила из мрака яростно сверкавшие глаза и жесткую бороду.
— Придет наш день, — заверил своих соратников жрец. — Наши стенания и молитвы пробудят древних богов, и они в ярости заполонят небеса и обрушатся на этого трусливого молокососа, который позволил простым смертным прибить его к кресту!
От такого богохульства члены общины ахнули и втянули головы в плечи. Некоторые даже в страхе взглянули на небо — не сверкнет ли молния, не спалит ли их заживо за такие страшные слова.
— Да, ни дать ни взять — храбрые кельты! — презрительно скривив губы, воскликнул их предводитель. — Верно же вы поклоняетесь Тутатису, если в ужасе сжимаетесь при одном упоминании о боге из поповских книжек! Хотите ли вы, чтобы Тутатис восстал, а с ним и все прочие древние боги друидов? Чтобы он восстал и привел вас к славе и власти? Чтобы вам принадлежали самые прекрасные одежды и кони, отобранные у сквайров, и самые красивые девы?
Алчность и похоть превозмогли страх. Некоторые облизнулись, попытались справиться со страхом, а другие, не раздумывая, прокричали:
— Да, мы хотим всего этого!
— Тогда перестаньте страшиться этих тупоголовых крестьян! — прокричал «друид», забыв о том, что почти все последователи в недалеком прошлом были пахарями. — Отбросьте страх и воодушевитесь! Настанет наш день! Древние боги воскреснут! Мы завоюем расположение принца! Он уже колеблется благодаря моим обещаниям славы и богатства. Можно считать, что он уже наполовину на нашей стороне! Он взойдет на престол, и с ним мы обретем могущество!
Остальные вытаращили глаза. «Друид» и прежде упоминал о некоем царственном покровителе, но никогда не говорил прямо, кто это. Оказывается, это был наследник престола, принц Гагерис!
— Мы обретем покровительство принца, — говорил, сверкая очами, жрец. — Мы будем под его покровительством и тогда, когда он станет королем! Тогда мы станем поклоняться нашим богам открыто, и королевские воины будут охранять нас от этих невежественных крестьян, и мы будем совершать наши богослужения в древних каменных кольцах, на глазах у всех, и никто не посмеет нам помешать!
Он встал, воздел руки вверх, обшарил глазами небо. Поднялись и его единомышленники, охваченные волнением. Многие представляли себе прекрасных обнаженных девственниц. Вскинув руки к небесам, устремив взоры к холодной, затянутой облаками луне, они вместе со жрецом негромко взмолились:
— Тутатис, явись!
* * *
Через месяц после этих событий королева Алисанда сидела за столом, но не в главном зале королевского замка, а в комнате поменьше, где стены были увешаны новыми яркими гобеленами, каменный пол был устлан коврами, дубовые стол и стулья были до блеска отполированы. Супруг королевы, верховный маг Мэтью Мэнтрелл, порекомендовал Алисанде завести такое помещение для того, чтобы вести в нем переговоры с важными персонами во время обедов. Кроме того, здесь же могло собираться для совместных трапез королевское семейство. Алисанда сидела за столом вместе с мужем и его родителями, а также с весьма неприятными гостями из королевства, с которым Меровенс граничил на севере.