Аннотация: Мэт Мэнтрел, сделавший блистательную магическую карьеру в параллельном мире, где всякое поэтическое слово имеет волшебную силу, не щадя ни себя, ни слушателей, вступает в схватку с гнусным черным колдуном, что, возжелав всевластия, отправил в бедный Меровенс армию мавританских завовевателей под командованием юного, но многообещающего военного гения. Чернокнижник силен и безжалостен, но и Мэт, между прочим, противник не из слабых. А в рукаве у него козырной туз, и даже два туза — объявившиеся в параллельном мире папа и мама — филологи, великие знатоки поэзии...
Кристофер Сташеф
Глава 1
Воздух над большим столом замерцал, сгустился и принял очертания маленького, размером с пивную кружку, грифона. Грифон, злобно зыркнув, расставил когтистые лапы и бросился на своего создателя.
— Закон гласит: «Повинуйся мне!» — нараспев проговорил Савл. — Сядь на плечо и не вздумай щипаться!
Грифон мгновенно изменил курс, сделал круг над головой Савла и мягко спланировал ему на плечо. Нахохлившись, он сердито поглядывал на Савла; поглядывать-то поглядывал, но повиновался.
— Здорово! — вырвалось у Мэта. — И вот так со всеми чудищами, которых ты можешь сотворить?
— Со всеми, которых могу сотворить я, — да, но вот как будет с теми, которых сотворят враги, — не знаю.
Он пробормотал короткое заклинание, и грифон исчез.
— Весьма впечатляюще, — похвалил Мэт. Савл раздраженно пожал плечами:
— Ты же знаешь, я не творю чудес напоказ.
— Нет-нет, конечно, ты делаешь это только ради того, чтобы поделиться результатами своих экспериментов с товарищами, которым они могут пригодиться. А мне они ой как могут пригодиться! Огромное тебе спасибо. — Мэт улыбнулся. — Странно, что ты вообще этим занимаешься или ты до сих пор считаешь все происходящее длительной галлюцинацией?
— Нет. Я убедил себя в том, что все происходящее реально — по крайней мере здесь, в этой сказочной вселенной, — пожал плечами Савл. — Убедил и в том, что здесь я способен добиваться самых странных вещей, просто-напросто читая стихи.
Но с одним я до сих пор не могу смириться: с тем, что магические силы можно черпать либо только от Бога, либо только от Сатаны, либо только белое, либо только черное, и нет никакого промежуточного оттенка — чего-нибудь вроде серого, например.
— А как же ты тогда объяснишь разницу между черным и белым?
— А ты как объяснишь разницу между черным и белым на экране старого телевизора?
Мэт пожал плечами:
— Белое — это там, где с обратной стороны по экрану лупит уйма электронов, а черное — где нет ни одного. Но это, конечно, в том случае, если тебе так уж сильно хочется назвать черное черным. На самом-то деле там просто разные оттенки голубого.
— Вот-вот, — кивнул Савл. — И здесь то же самое. Доброе волшебство или злое — все зависит от того, для чего оно предназначено — ну, то есть от того, кто колдует.
— Следовательно, ты считаешь, что волшебство — своего рода талант? Не что-нибудь такое, чему можно научиться, типа физики или химии?
— Если на то пошло, я не думаю, что любой способен выучить физику или химию. Даже для того, чтобы стать хорошим инженером, нужен талант. А уж для того, чтобы быть хорошим волшебником, талант просто необходим. Мы оба видели массу людей, которые пытались, читая стишки, спалить дотла целый лес, но добивались только того, что разжигали скромненький походный костерок.
— Значит, все могут, но не у всех получается одинаково хорошо, — протянул Мэт. — Что ж, пожалуй. Но скажи, откуда у такого поэта, как Фриссон, такие могущественные магические силы?
— Оттуда, что и поэзией, и волшебством движет один и тот же дар — по крайней мере в этом мире, — ответил Савл.