Заметив направляющегося к ним Брента, решившего прийти ей на выручку, она вспомнила, что Митч обычно избегал общения с прессой.
– Знаете, что я думаю?
– Я всегда боялся услышать ваши подлинные мысли, Ройс.
– Я думаю, что вы что-то скрываете. – Она оставила его и шагнула к Бренту.
– Чем ты там занималась с Дюраном? – спросил Брент, заключая ее в объятия. Оркестр снова заиграл вальс.
Она рассказала ему об изменении в плане передачи. Он ободряюще улыбнулся, и она в который раз напомнила себе, до чего он красив. И при том не кичится своей красотой! Просто быть с ним рядом уже составляло для нее счастье.
При своем богатстве и невероятной внешней привлекательности Брент был восхитительно прост и нежен. У него было много качеств, восхищавших ее в отце.
Если бы ее приняли его родители, все вообще было бы прекрасно – не считая Митча, конечно. Как же ей провести блестящее интервью, повергнуть соперниц и завоевать место ведущей, если она так люто ненавидит Митча, что едва может заставить себя говорить с ним учтивым тоном?
– Будь поосторожнее с Митчем, – предупредил Брент. – Он сделает все возможное, чтобы со мной расквитаться.
– За что? – Она полагала, что Фаренхолты недолюбливают Митча за его нестандартное поведение в зале суда, полностью противоречащее уравновешенной манере, принятой в фирме, возглавляемой Уордом Фаренхолтом.
Митч удачно провел защиту Зу-Зу Малуф, обвинявшейся в убийстве мужа ради получения страховки. Он убедил присяжных оправдать ее, прибегнув к «защите Халкойна»: объявил свою клиентку страдающей паранойей из-за длительного использования снотворного; она якобы не отдавала себе отчета, что нож, который она воткнула мужу в сердце, его убьет!
– Дюран заводится с пол-оборота. Может разбушеваться без всякой видимой причины. – Брент покосился на своего отца, танцевавшего неподалеку с Кэролайн; определенно эта семья считала своим долгом не давать скучать прежней девушке Брента. – Когда мы учились в Стэнфорде, он сломал мне челюсть.
– Неужели? Почему ты не сказал мне об этом раньше? – Она украдкой посмотрела на Митча, который стоял у стола, беседуя с миссис Диллингем. От него так и веяло агрессивностью. Даже его манера стоять, расставив ноги, выдавала готовность к схватке. Некоторые женщины находят таких мужчин неотразимыми.
– Я умолчал об этой драке, потому что мне было стыдно. – Брент пожал плечами – вернее, одним плечом; она привыкла к этому его жесту и считала его полным очарования. – Я видел в Митче соперника, потому что он был в группе первым. Я обозвал его деревенщиной. В Йелле я был среди лучших и думал, что изучать юриспруденцию в Стэнфорде окажется безделицей, но всегда находится кто-нибудь смекалистее, богаче…
– И красивее, – закончила она за него. – Вот это мне в тебе и нравится, Брент: ты безупречно честен. – Он улыбнулся, и она отметила про себя, какая у него искренняя улыбка. Когда улыбался Митч, она всегда терялась в догадках, что у него на уме.
Брент снова нашел глазами отца. Уорд Фаренхолт смеялся над какими-то словами Кэролайн.
– Отец был готов со свету меня сжить за то, что я не стал в Стэнфорде лучшим студентом.
Она понимающе кивнула, не сводя глаз с Уорда, который увлеченно скользил с партнершей по залу, не переставая смеяться, что случалось с ним очень нечасто. Опираясь на традиции нескольких зажиточных поколений, Уорд предъявлял к своему единственному отпрыску жесткие требования. Брент самым вызывающим образом нарушил семейные стандарты, не женившись на Кэролайн.
– Знаешь, что произойдет, если попытаться приручить пса, выросшего на свалке? – спросил Брент. – Он вцепится тебе в горло, потому что привык набрасываться на любого. Не забывай об этом, когда будешь иметь дело с Митчеллом Дюраном.