— Ты уже сдал экзамен по специальности? — спросила Кэйт.
Команчо никогда не думал, что она может интересоваться его делами. Однако теперь ему хотелось про» извести на нее впечатление.
— Я рассчитываю получить сразу две специальности, — не без кокетства ответил он, — бизнес и сельское хозяйство. Мне удастся неплохо заработать, работая на ранчо.
— Звучит так, будто все уже обдумано и решено.
— Если знать моего отца, то мне на волю случая полагаться не стоит.
— Знаешь, такой уверенности в себе можно позавидовать, — сказала она. — Ты красив, пользуешься популярностью, и все — включая моего отца — думают, что этот мир просто создан для тебя.
Команчо хотел было ответить ей колкостью, но вовремя одумался — в этот вечер, вернее ночь, ему не хотелось выводить ее из себя.
— Как ты относишься ко мне? — боясь разозлить Кэйт этим, мягко говоря, бестактным вопросом, спросил он.
— Честно говоря, я приучила себя считать тебя ничтожеством.
— А теперь?..
— Теперь, — она наконец повернулась к нему, — я хотела бы поцеловать тебя перед тем, как ты пойдешь спать.
Их глаза встретились. Боже мой, и это Кэйт Прайд! Она потянулась к нему. Не долго думая, Команчо обнял ее и поцеловал.
Он был почти уверен, что Китти его оттолкнет. Вместо этого она ответила на поцелуй.
Крепче прижимая ее к груди, Команчо почувствовал, что неудержимая страсть влечет его за собой, что он дрожит от напряжения, что если сейчас не остановиться, то в скором времени ему влепят хорошую оплеуху.
Но Кэйт, вопреки ожиданиям, и не собиралась сопротивляться. Поняв это, Команчо повалил ее на песок, стягивая с нее свитер.
Она застонала, и это был самый возбуждающий звук, который ему приходилось когда-либо слышать.
— Если ты не хочешь, — задыхаясь от волнения, пробормотал Команчо, — лучше скажи сразу.
Звезды застыли в небе и тревожно затрещали цикады, словно в ожидании ее ответа, — ответа, от которого теперь зависела вся его жизнь.
— Пожалуйста, не останавливайся. Я хочу, чтобы мы были вместе, — Кэйт закрыла глаза.
— Ты уверена? — волнуясь как никогда, спросил он.
С другими девушками, все было бы проще, но ни одну из них Команчо не хотел так сильно, и это пугало его.
— Да, — прошептала она.
Услышав долгожданное «да», Команчо страстно приник к ее губам. Ничто не могло сравниться со страстью этого поцелуя… Открытость и доверчивость Кэйт глубоко тронули мужское самолюбие Команчо. Отвечая на интимные ласки с неподдельным восторгом, она, словно читая его мысли, угадывала его желания. Не совсем соображая, что делает, он одним движением лег меж ее бедер.
Когда до Команчо дошло, что Кэйт невинна, то уже никакая сила Вселенной не могла сдержать его страсти, и он проник в нее так глубоко, что показалось, их тела сплелись воедино навеки.
Кэйт снова застонала, и Команчо вдруг понял, что неожиданно для себя он наконец нашел то, к чему стремился всю жизнь.
Пережив шквал наслаждения и агонию страсти, он все еще сжимал ее объятиях, потрясенный силой своих только что проснувшихся сил.
— Почему ты выбрала именно меня? — минуту спустя срывающимся от волнения голосом спросил Команчо.
— Я всегда знала, что это будет именно так, — прошептала в ответ Кэйт.
Тогда ему казалось, что он понял ее. Но потом, тысячу раз мысленно возвращаясь к той ночи, Команчо проклинал себя за подростковую самонадеянность. Как он мог подумать, что Кэйт с детства влюблена в него? Ведь он не знал ее тогда. Не знает и теперь.
«Да, глупо получилось, — размышлял Команчо, глядя на Кэйт. — В одно мгновение найти и потерять то, о чем даже и мечтать не посмеешь».
Но старого не вернуть, и стало быть, придется утешать себя мыслью, что та ночь — давно уже забытое прошлое.