Отец их был здоровенным мужиком, правда, слегка начавшим полнеть, что не удивительно, ведь мельник обычно весь день проводит на одном месте. Этот жирок не протянет и года когда они найдут себе землю в глубине лесов. Но это его особо не беспокоило – он не боялся тяжелой работы. А вот что действительно тревожило его сегодня, так это жена, Фэйт. Он знал, что пришло ее время рожать. И не то, чтобы она прямо об этом сказала. Женщины обычно просто не обсуждают такие веши с мужчинами. Но он знал как сильно она отяжелела и сколько месяцев это уже длится. К тому же во время дневной остановки она шепнула ему: «Алвин Миллер, если по пути встретится постоялый двор или хотя бы сломанная хижина, я рассчитываю на небольшой отдых.» Мужчине не нужно быть большим философом, чтобы понять, что имеется в виду. И, имея шесть сыновей и шесть дочерей, нужно чтобы у тебя в голове был кирпич вместо мозгов, чтобы не сообразить, как обстоят дела. Поэтому он и отослал старшего сына Вигора вперед разведать, что там творится.
Тут любому стало бы ясно как день, что они из Новой Англии, потому что парень не взял с собой оружия. Если бы ему только встретился обитатель этой лесной глуши, молодого человека так бы никогда больше и не увидели бы и то, что он вернулся целым и невредимым и с волосами на голове было доказательством того, что ни один Краснокожий не встретил его – французы в Детройте платили за английские скальпы спиртным и если б Краснокожий только увидел Белого одного в лесу и без мушкета, он обязательно одолжил бы у этого Белого скальп. Так что отец смело мог считать, что счастье наконец‑то улыбнулось семье. Но поскольку эти янки не представляли себе, что дорога может быть небезопасной, Алвин Миллер так и не смог оценить своего везения. Вигор рассказал о постоялом дворе через три мили. И это было бы хорошей новостью, если б только не одна маленькая неприятность: между ними и этим постоялым двором протекала река. Вроде бы неглубокая речушка, и брод мелкий, но Алвин Миллер уже научился не доверять воде. Какой бы мирной вода не казалась, когда она дотянется, то обязательно попытается схватить тебя. Он уже почти решился сказать Фэйт, что ночевать придется на этой стороне реки, но она лишь чуть вздохнула в ответ и он понял, что это невозможно. Фэйт родила ему много здоровых детей, но со времени рождения последнего прошло четыре года и многие женщины, рожающие так поздно, переносят роды плохо. Многие умирают. Хороший постоялый двор означал, что там найдутся женщины, способные помочь, а это значит что они должны рискнуть переправиться через реку.
К тому же Вигор сказал, что речушка так себе, ничего особенного.
Глава 3
ВЕСЕННИЙ ДОМИК
Воздух в весеннем домике был холодным, тяжелым, темным и сырым. Иногда, когда малышку Пэгги начинало клонить в дрему, она просыпалась задыхаясь, как будто все вокруг было залито водой. Дома ей тоже постоянно снилась вода, из за чего кое‑кто подшучивал, что она скорее водяной, чем ведунья. Но когда вода снилась ей дома, она всегда знала, что это лишь сон. Здесь же вода была реальной.
Вполне реальной в каплях, облепивших поставленные в холодную проточную воду молочные кувшины. Реальной на холодном и влажном полу. Реальной в приглушенном журчании ручья, стремительно проносящегося сквозь середину домика.
Все лето домик охлаждался ледяной водой, текущей всю дорогу вниз с вершины холма под тенью таких древних деревьев, что сама луна частенько заглядывала под их ветки, чтобы послушать немного старых добрых сказок. Вот почему малышка Пэгги частенько заходила сюда, даже когда Папа не сердился на нее, а вовсе не из‑за сырости, уж без нее‑то она могла прекрасно обойтись. В этом месте огонь уходил от нее и она могла забыть о своем ведовстве. И ей не нужно было заглядывать во все темные уголки, в которых люди прячут свои тайны.
Которые они пытались спрятать и от нее, хотя в этом не было никакого смысла. Особенно далеко они пытались запрятать то, что больше всего ненавидели в самих себе, и совсем не догадывались о том, что все их темные тайнички лежат как на ладони перед глазами малышки Пэгги.