Да да, я читал кажется.
По правде сказать, Кирилл Петрович не читал ни одной статьи про этот поход однако же, он сам лично принимал в нём активное участие. И ему даже довелось постоять за штурвалом «Тарантула». Но так как то задание было секретным, то даже такому видному учёному, как его попутчик, не стоило распространяться о таких вещах. Несмотря на секретность, среди кадетов уже давно ходили слухи об одном из частых посетителей их Корпуса, который проводил лекции. И кое-кто даже умудрялся разузнать некоторые подробности этого секретного участия.
Азиаты испугались этого аппарата, несмотря на то, что «Тарантул» за время войны не сделал ни одного выстрела! Это была большей частью психологическая атака.
И смею признать, что сработала она отменно, мужчина весело улыбнулся, видимо вспомнив что-то хорошее. Он положил чемодан на кровать и огляделся.
Отменно-то отменно, вот только, насколько я помню, транспортировка этого аппарата была для военных сущим испытанием.
Их каюта была небольшой, но по возможностям дирижабля роскошной. Две облегчённые кровати в разных углах, два плетёных кресла у окна. А для личных вещей пассажиров небольшой шкаф, представлявший из себя алюминиевую раму, обитую тонким металлом. Большое круглое зеркало в позолоченной раме висело рядом со шкафом. Стены каюты, с нарисованным на них через равные промежутки вензелем «V», были обшиты тонкими листами красного дерева. Было видно, что владелец судна как мог, старался облагородить эту летающую груду металла и прорезиненной ткани.
Я не вижу осветительных приборов, посетовал Кирилл, Ни свечей, ни электричества, ни даже газового освещения
О-о, это очень опасно, ответил Дмитрий Иванович, Водород, коим наполнено это чудо, крайне взрывоопасен. И, несмотря на все предосторожности и новинки технологических разработок, которыми он напичкан, владелец постарался исключить малейшую возможность появления открытого огня. И даже электрические лампы, которые вроде бы безопасны
Не закончив фразы, попутчик отрицательно замахал руками.
И как же быть?
Мужчина отвернулся от окна, снял верхнюю одежду и бросил её на кровать.
Как быть? Делать все свои дела до захода солнца! он бросил взгляд на стену, где висели небольшие часы с маятником, И если мы поспешим, то ещё успеем попрощаться со столицей.
Лучше бы мы сидели в каюте безвылазно. Вы же знаете, что я отвечаю за вашу безопасность.
Полноте вам, голубчик! он махнул рукой, Вы сами видели, что на борт вместе с нами поднимались только женщины с мужьями и детьми!
Дмитрий Иванович чуть ли не насильно снял с него пальто и, взяв за руку, повёл на первый этаж, который опоясывала застеклённая галерея. Именно здесь перед обзорным окном уже собрались практически все пассажиры. Крики прощаний и напутственных слов заглушал нараставший свист паровых струй, вырывавшихся из котлов. Весело махая шляпками и котелками провожавшим их людям, столпившимся под набирающей высоту гондолой, они не могли скрыть своего восторга. И хотя ни Кирилла Петровича, ни Дмитрия Ивановича провожать никто не пришёл, но оба они, поддавшись всеобщему ликованию, тоже решили помахать людям.
Сейчас будет самое захватывающее зрелище, пообещал учёный, Весь град Петров будет как на ладони!
«Голиаф», поднявшись на полсотни метров в воздух, взял направление на юго-запад, пролетая над крышами и парками Петербурга. Аэровокзал давно остался позади, а прямо по курсу уже вырос шпиль Петропавловской крепости.
Знаете ли вы, Кирилл Петрович, что в своё время шпиль Петропавловского собора хотели сделать причальной мачтой для дирижаблей?
Стоящая рядом с ними женщина, прикрыв ротик ладошкой в кружевной перчатке, ойкнула:
Да ладно! Неужели правда? она повернулась к стоящему рядом мужчине, Дорогой, ты слышал?
Помнится мне, Кирилл Петрович, что вы как-то выражали сомнение в том, что это судно поднимется в воздух, напомнил ему учёный.
Беру слова обратно. Оно движется довольно шустро.
Кириллу уже немало доводилось летать на дирижаблях, поэтому открывшаяся панорама города ничем новым его не удивила. Да, всё те же крыши домов. И всё те же позолоченные купола церквей. И снова он видел тонкие ниточки дорог и множество маленьких точек людей, бредущих по своим делам и настолько привыкших к зрелищу летающих гигантов над их головами, что они уже не обращают на них внимания. Но, несмотря на столь богатый опыт полётов в качестве пассажира (а иногда и пилота), Кирилл Петрович не особо любил это действо. Сказывалась юношеская боязнь высоты, которую он с годами смог спрятать глубоко в сердце, но не избавиться от неё полностью.