Как папа?
Еще взрослей. И у тебя, грозным голосом заговорила Дина, будет расти борода. Вот тут, тут и тут. А здесь усы, щекотала она сына. И в других местах появятся волосики. Еще не появились? Она забралась ему в подмышки. Ой, что-то есть! Тут живет смешинка.
Сережа-маленький хохотал и счастливо верещал. А потом он забрался в ее шкаф, вытащил все шейные платки и косынки, заодно прихватил шарфы и выкинул в мусорное ведро.
Не слишком ли круто ты обошлась со своим гардеробом? спросил вечером муж, Сережа-большой.
Что ты имеешь в виду? не поняла Дина.
Я только что отнес на помойку ведро, набитое твоими платками.
Как отнес? ахнула Дина. Как на помойку?
Она не может покончить с собой, потому что жизнь сына во сто крат дороже ее собственной. Открывшаяся было дверь с надписью «Запасной выход» ей не подходит. Нужно повернуться и идти в другую сторону, снова во мраке, без кислорода, без надежды.
Максим наблюдал очередное превращение Дины из разумного человека в зомби. На ее лице застыла улыбка, но это уже была улыбка жалкой сомнамбулы, которая бродит во сне с открытыми невидящими глазами.
Пойдемте! взял Максим Дину за локоть и повел к выходу.
Она безропотно, механически подчинилась. Если бы он оставил ее на скамейке и сказал: «Сидите!» она бы сидела. Если бы развернул от себя и велел идти в противоположную сторону, она бы пошла. На более сложные команды: «Говорите!», «Отвечайте!» Дина не реагировала. Максиму не удалось узнать, где она живет, по какому номеру можно связаться с ее родными. И советы не расстраиваться, не отчаиваться, потому что все пройдет, зарубцуется, были пропущены мимо ушей.
Два вопроса: «Как он мог?» и «Как она могла?» сначала просто стучали в Дининой голове. Потом вырвались наружу, разрослись до гигантских размеров, одеревенели, превратились в ящик, который накрыл Дину. Ящик напоминал крышку гроба. Она не пропускала воздух, звуки, но под нее свободно заползали другие вопросы-муравьишки, упреки-букашки, обиды-жучки. В душном темном гробу насекомые кусались безжалостно.
Дина очнулась от боли в пальцах. Они с Максимом сидели друг напротив друга на диванчиках в полутемном ресторане. Столики отгорожены высокими панелями, тихо звучит музыка, слышен гомон и звон приборов. Дина не помнила, как они сюда пришли, как Максим сделал заказ официанту. Максим крепко сжимал ее кисть.
Ой! Дина попыталась выдернуть руку.
Максим ослабил захват, но руку не отпустил.
Навели на резкость? спросил он. Я, конечно, благодаря кинематографу знаю, как выводить людей из ступора. Но представьте, как это будет выглядеть, когда я начну вас хлестать по щекам, брызгать водой? Очнулись? Прекрасно.
Ресторан? удивленно оглянулась по сторонам Дина.
Ресторан, подтвердил Максим. Сейчас вы будете есть и пить. Сначала пить.
Он пододвинул к ней пузатый фужер, наполовину наполненный коричневой жидкостью.
Коньяк. В лечебных целях. Быстро выпить.
Я не пью.
Пьете! Или я насильно волью, предварительно надавав по физиономии. Я не шучу!
«И вы мне порядком надоели, добавил он мысленно. Что б мне было уйти с работы на полчаса раньше».
Но начала Дина.
Никаких но! жестко сказал Максим.
Хорошо, неожиданно согласилась Дина.
Подчиняться чужой воле это тоже выход. Не нужно терзаться, принимать решения, можно тупо, не рассуждая, выполнять приказы.
Пейте! повторил Максим и вложил в руку Дины фужер.
А вы?
А я за рулем. На раз-два-три. На выдохе. Вздохнула, выдохнула. Раз, два, три!
Дина зажмурила глаза и выпила половину, огненный остаток не лез в горло.
Но Максим не позволил опустить фужер, придержал своей рукой:
До конца. Не дышать! Это лекарство. Молодец! Сейчас полегчает. Как ощущения?
Дина прислушалась к себе. Ощущение было такое, что коньяк, минуя органы пищеварения, сразу поступил в кровь, растворил внутреннюю дрожь, согрел.
Лихо! оценила Дина и свои ощущения, и командирские замашки Максима.
Официант поставил перед ними большие тарелки с салатами.
А теперь ешьте! велел Максим и сам принялся орудовать ножом и вилкой.
Спасибо, не хочется.
Через не хочется! Сытое брюхо к горю глухо.
К ученью.
Что?
Пословица звучит: сытое брюхо к ученью глухо.
Сойдемся на том, что оно ко всему глухо: к ученью, к горю, к любви, к ненависти. Вам сейчас требуется сытое, пардон, брюхо? Требуется! Вот и ешьте без капризов.