Я тебя Володь, вот что скажу, что скоро в стране грядут большие перемены
Откуда тебе знать?
Ты давай меня слушая и не перебивай. В нашей стране, он перешел на шепот, все очень плохо. Экономика на грани банкротства, валюты нет, ничего своего толком не производим Все разваливается
Борь, да ладно так нагнетать, вон, сколько мы нефти и газа производим
Я финансист и пришел к вам в институт из одной закрытой структуры. Так послушай меня Мировые цены на нефть резко падают, если так дело дальше пойдет, то мы и года не просуществуем Кончится все большой жопой. И на верху, это, очень хорошо понимают, поэтому впереди большие ПЕ-РЕ-МЕ-НЫ, поверь мне!
Владимир слушал Борю, а про себя думал, «может, и советская власть и ослабла, но коммунисты эту власть, ни за что, ни отдадут!»
Еще они, не допили бутылку водки, а Борис уже «окосел», и повис на Владимире, шепча, ему на ухо.
Все, скоро закончиться и «коммуняг» не будет и нам с тобой нужно хорошо подготовиться к этому событию. Это будет наш шанс, поверь мне шанс. Да я смотрю, что ты мне не веришь, а зря.
На следующий день, Володю, с какими то незнакомыми людьми, из смежной организации, послали на дальнее поле, где они провели целый день. Вернувший с работы безумно усталый Владимир, по ужинав в местной столовой, просто рухнул в кровать и проспал до середины следующего дня. А Борис работал в первой смене, на молочной ферме. Увиделись они только через три дня, когда пошли сильные дожди и московских рабочих в поле не выводили. Борис появился к обеду, его и несколько человек с ним, привезли на автобусе с фермы. Он выглядел усталым и раздраженным.
Понимаешь, Володь, можно помогать колхозникам, если они в этой помощи нуждаются Но получается, нас пригнали сюда из Москвы, оторвали от наших прямых обязанностей Ради чего? Ради процветания нашей Родины, а колхозники, в нашей помощи, выясняется, совсем не нуждаются. Вот, например, я на молочной ферме, уже шесть дней работаю, ну и спроси меня, что я там делаю. Отвечаю, в течение восьми часов хожу по ферме, по уши в коровьем дерме и лопатой, представляешь, лопатой, должен отгребать это дерьмо, из-под коров. Но во первых, у них, это, делает машина, а во- вторых, работники фермы ( скотники), и без меня великолепно с этим справляются и получается, что я, научный сотрудник института Африки, с тремя языками, кандидат экономических наук, болтаюсь по ферме, присесть негде, восемь часов без всякой пользы! Это что за рациональная экономическая политика товарища Горбачева. Это не в одной стране Мира нет, это полное безобразие
Тихо, тихо Борис, что так разошелся, кругом уши.
А вот скажи мне, что ты делаешь на дальнем поле, колоски собираешь?
Почему колоски, солому заготавливаю, для твоих коров. Идет трактор, тащит какое -то приспособление, которое, стогует солому в тюки. И я с двумя бойцами, из института резиновой промышленности, складываю эти тюки в тележку едущею за трактором. Работа, конечно, не легкая, тележку трясет и на поворотах можно из нее выпасть, но так работа, как работа, мне кажется, полезная.
Полезная, зло перебил Володю, Борис, а если внимательно посмотреть на твою работу, наверняка, там один человек справиться. А тебе Володь вот, что скажу. У нас в стране, полный бардак. Зачем в колхоз посылать сто человек, когда и десяти хватит, но никто об этом не думает, главное «партия сказала, комсомол ответил, есть!». Меня так это все раздражает. Социалистическое общество дегенератов, с плановым видения хозяйства. Это полный застой, -никак не мог успокоиться Борис, кому нужна такая помощь. Давай присылай нам, зимой холодной, в Москву, в наш институт, колхозников, они тоже нам помогать будут. Например, за тебя диссертацию писать, ха-ха-ха.
И вдруг Борис прервал свой смех и сказал шепотом.
Володь, у меня есть спирт питьевой, пойдем и дернем прямо в столовке.
У Бориса оказалась половину бутылки питьевого спирта, которую, как он объяснил, купил перед отъездом в колхоз в магазине Военторг за двенадцать рублей. -«Придешь вечером с работы, весь в дерме, объяснял Борис, страшно усталый, ну и дернешь чуть-чуть, спиртика и жизнь после этого, уже не такой кажется поганой».
Они сели в дальнем углу столовой, взяли щи и какие -то противные на вид биточки. Борька плесканул из своей бутылки Володи, на четверть стакан и сказал.
Давай веселей, а то сейчас народ подойдет и мест в столовке не будет.