На синем берегу желтой реки паслись козы и зрел укроп - Мирослав Палыч

Мирослав Палыч

На синем берегу желтой реки паслись козы и зрел укроп

Случай этот, или эта  «отдельная реальность», напрямую связанная с известными в мировой политике фигурами, имела хамоватость приключиться в самом, относительно недавнем историческом прошлом: месяцев семь  восемь до начала последних выборов уже смещенного Президента Украмбии.

Или, президента реальной страны  с нереальным, но точно указующим на несомненную реальность существования таковой,  названием, какое, более чем я, или кто другой  удачно мог бы, известное дело, вымыслить какой-нибудь непревзойденный мастер литературных намеков на толстые политические обстоятельства или фигуры. Мастер, скажем  масштаба  Генриха Авиэзеровича Боровика.

Словом, встреча эта произошла еще до того, как уже подусталые от жизни повзрослевшие, успевшие преуспеть «комсомольцы»  в реальном союзе с энергичным донб простите  «данбазийским»  (есть такой многобанановый район в Украмбии) бизнесом, еще не лишенном криминальной липкости  победили «косатую хуторянскую эвропэйщину»  полит. силу, не сумевшую от куцей «хатоскрайной» ментальности  не быть не жадной и не заносчивой при дележе траншей МВФ.

Наиболее имущие, победившие на выборах таких же других,  тут же принялись за перестройку, точнее  за кадровую перестановку в вертикалях общественных, политических и экономических Украмбийских институтов  «для своей пользы». Справедливости ради, замечу,  перестановку начали без особо истерических эмоций победившего «олигархического пролетариата» От такой их победы мой знакомый  литератор, некогда написавший:

«и выпивая «Луга-Нову»

под небогатое меню,

я слышу пуки тихановы

и ефремовую херню.

И вытерши мусалы фантиком

из-под конфеты АВК,

слышу маразмы телеландика, 

трещит как фюрер из ЦК, 

свой бизнес надо защищать

в ТВ карманном глотку драть»  уехал, от греха подальше,  в деревню к родственникам под Вороне Старо- Украмбийск.

А другой знакомый литератор, частый собутыльник первого, придумавший:

«Вся  така харизматична, 

Вона бреше  поєтично;

Вона бреше- працьовито,

Бреше, киця, діловито;

Забагацько бреше в Раді,

Треба  збреше на естраді.

Бреше, що не має хати,

Брэше, що не скрiзь лохмата;

Брэше в спальні та в їдальні,

Брэше  параноїдально,

Бреше  як ота реклама

Та не скривиться  нi грама!

Саме  брьохом пре у вуха,

Вона  профі  як брехуха!

Киця, бач,  загралася,

Киця  забрехалася»   тот предприимчиво затусовался по общественным, и не очень, апартаментам победившей партии,  той, что уже перестраивала страну «для своей пользы».

Перед лицом завоевывающей электораты, но политически отнюдь несозидательной женщины с косой, что в ходе предвыборной скачки, вдруг навязчиво превратилась в «Вонуцеукрамбію»,  лично мне и Ла.., Саибландег, то есть, временами казался вполне симпатичным и «своим в доску», который  сам препростой, будто бы отнюдь по-простецки, горой за таких же простых из слоев  самых донельзя, простого народа

Словом, Украмбия  лишь в масмедийных понтах, в реале  страны ни хрена нет, а кругом одна «святая простота», представленная в разномастных, насквозь «альтруистких» и «бессребренных»  депутатских обличьях. Тогда вполне бездарно соискали президентской власти и  на все руки поверхностно шустрый  «филин-спикер» и политически, казалось бы, мало-матерый «хасид-очкарик»,  на которого, по слухам, положил глаз Билдебергский клуб. Были и еще какие-то, сегодня совсем забытые, «юрлица» и «полу».

И вот, более чем за пол года до всего этого,  до избирательной суеты  по дороге из Kyev (украмбийский город случайно созвучный названию столицы Украины), в вагоне-ресторане «Молодой Гвардии» -поезда, со мной разговорился некто Геннадий. Он не притрагивался к бифштексу  мясной летающей тарелке, лежащей на, утрамбованной с помощью ложки, «Медведь-горке» из картофеля; и пил одно лишь пиво, хотя перед ним стоял и графинчик, наверное, на треть,  с водкой.

Геннадий был не словоохотлив и досадливо ругал запретивших курить непосредственно в вагонах под страхом  в 180гр (простите,  украмбийских тугриков) штрафа. Я, в свою очередь, сказал, что сам из курящих, но так мне, даже в некотором смысле,  катит по экстриму: напрячь, то есть, свою железную волю и не покурить, покуда не будет станция с более или менее длительной стоянкой.