Уютная лампа за их кухонным столом красиво освещала недавно обставленную мебелью кухню. Ребенок посапывал в своей кроватке. Хорошая, спокойная жизнь текла в их квартире.
И где- то, недалеко метался Евгений Петрович: Убьют, убьют сына.
Ну, ты же не виноват, жена положила руку Игорю на плечо: У тебя действительно нет денег.
Есть. усмехнулся Игорь.
Жена убрала руку с плеча:
Ну, тогда так, вдруг переменив тон, сказала она, я семейные деньги трогать не дам. Даже если тебе чужой сын дороже своего. А своими можешь распоряжаться.
А если бы нашего сына грозились убить? Ну, совсем сдуру спросил Игорь.
И что? тебе кто-то бесплатно, безвозвратно отдал бы деньги?!
Игорь должен был признать, что не дал бы никто.
Но и свои оборотные он отдать не мог. Это значило бы закрыть фирму. И неизвестно на что жить.
Жаль мне, конечно, его. Но его убьют. А может, нет. А может как-то все обойдется? Рассосется? И с этой спасительной мыслью Игорь тяжело заснул
***
Ночь тянулась для Евгения Петровича неимоверно долго. Днем еще можно было как-то действовать, кому то звонить, с кем-то разговаривать.
Да и вообще, днем мир был населен людьми, не было ощущения жуткого одиночества, полной темноты и безлюдности. Ночью все обострялось, и то, что днем казалось нелепой шуткой, как-то не настоящей опасностью ну не убьют же, в самом деле! Зачем им убивать этого мальчика, денег то от этого не появится, ночью приобретало совсем другой смысл.
Ночью ему являлся другой мир, которого он не знал, но о котором где-то читал, кто-то рассказывал. В том неизвестном ему мире не разговаривают, не ведут переговоры, там убивают.
Нет, в это конечно, он не верил. Правда и не думал, что как-то все рассосется. Все- таки сумма очень большая. Все равно что-то будет плохое, страшное.
Нет, как- то надо отдать.
Жена лежала рядом, с открытыми глазами молча.
С того дня, когда она узнала об этой истории, она как- будто онемела. Сидела или лежала молча. И это была вторая трагедия для Евгения Петровича
Сын тоже сидел в своей комнате и молчал.
А что он мог?
Вся надежда была на Евгения Петровича.
***
Да, Жень, выслушав Евгения Петровича, вздохнул директор института, такая история- врагу не пожелаешь
В этом кабинете они всегда были Женя и Витя, как когда-то, когда тридцать лет назад молодыми учеными, почти всем выпуском приехали в этот город создавать этот НИИ. Не хотел Евгений Петрович приходить сюда. Сроду он никого ни о чем не просил и уж тем более никогда не смешивал личное со служебным.
Вить, уточнил Евгений Петрович, я не в долг прошу, не подачки, я заработать эти деньги хочу. Ты же меня знаешь, я справлюсь с любой темой!
Да, знаю! отшутился директор. Но давай рассуждать вместе Что я могу? Ну, допустим, я заключу с тобой трудовой договор на одну из плановых разработок. Но ведь не на сто тысяч долларов! И даже не на пятьдесят! Ну, самое большое на десять. И то выплата по результатам работы, это полгода минимум. И после экспертиз, замечаний, согласований!.. И то попаду под прокурора какая, мол, была необходимость заключать договор со сторонним лицом.. Ну, могу еще материальную помощь, как ветерану института Но это, же копейки Ты что, думаешь раз директор, то залез в кассу и выгребай, сколько захотел?!
Вить, помолчав, угрюмо спросил Евгений Петрович, а если бы это был твой сын, залез бы?
Залез, помолчав, ответил директор. Сел бы, конечно, но залез. Но это же не мой сын! Ты уж, Вить, извини, я тебе очень хочу помочь, но сидеть за чужого сына ну, ты бы тоже не стал.
Не стал, согласился Евгений Петрович.
Ты, не дрейфь, Жень! чтобы как-то скрасить прощание, сказал директор, ну, не убьют же, в самом деле!
И снова для Евгения Петровича тянулась бесконечная тягучая ночь. И снова рядом безмолвно лежала жена с открытыми глазами, бессмысленно уставившись в потолок.
Впрочем, Евгений Петрович не знал бессмысленно ли? Он боялся задать вопрос жене, а впрочем, знал, что ответа не получит. До этой истории, в своей уже достаточно долгой жизни, он был уверен, что сможет все, что решит все проблемы. Он и справлялся и решал. Но это был его цивилизованный мир, с понятными законами, с понятными принципами поведения.
Тот мир, в который попал сын, был пугающе неизвестным. А впрочем, вдруг подумал он, чего я колочусь? Вдруг можно пойти поговорить с теми людьми. Ну, в конце концов, они тоже люди, у них тоже есть дети, жены