Девушка открыла дверь темной квартиры и шагнула внутрь. В ногах приветливо зашевелился урчащий комок на четырёх лапах. Марджори наклонилась и ласково погладила животное по голове.
Привет. Соскучился?
Она взяла на руки дымчато-серого кота. Усатая мордочка терлась о её подбородок, радостно тарахтя всем телом.
Вытащив пакетик с кормом из холодильника, девушка уложила его в кошачью миску и, присев на корточки, задумчиво смотрела, как животное с аппетитом наполняет своё жирненькое пузико. Затем, поднялась на ноги и подошла к кухонному шкафчику. Решительно достала оттуда бутылку виски и низкий стакан, плеснула немного, залпом опрокинув напиток.
Анестезия, выдавила она, сдавленным от крепости алкоголя, голосом.
Марджори налила в стакан ещё немного, швырнула туда же пару кубиков льда, добытых в морозильной камере, и взяла смартфон.
А этому какого хрена надо?!
От возмущения девушки, брови содружественно встретились на переносице. На экране горело сообщение от бывшего жениха Мардж. Они расстались полгода назад, но Колин регулярно давал о себе знать. Девушка нехотя открыла сообщение, уже готовая к тому, что увидит.
«Мардж, я заеду завтра забрать свою куртку».
Фыркнув, Мардж покосилась в сторону прихожей, где на вешалке до сих пор висела злосчастная куртка.
Да пошел ты! высказала она телефону и набрала сообщение.
«Не трудись. Её забрал парень, которого я сняла в клубе на прошлой неделе. Пошла по твоим стопам».
В изнеможении Мардж откинула голову назад и выдохнула ртом.
Интересно, этот день может быть ещё хуже?
В груди что-то протяжно ныло. Это чувство было незнакомо Марджори. Всегда сильная, идущая напролом. Жалость к самой себе вгоняла в уныние. Приподняв от спинки дивана тяжелую голову, Мардж потянулась к смартфону.
Лили. Мне срочно нужна Лили. Мой глоток воздуха.
На всякий случай, девушка взглянула на часы. Почти десять вечера. Лили, наверняка, ещё не ложилась. Когда экран телефона ожил, Мардж сморщилась, удалила, не читая, новое сообщение Колина, начинающееся словом «стерва», и набрала номер сестры. Задумалась и убрала от уха трубку, когда электронный голос через динамик сообщил, что телефон абонента выключен. Несильно стукнула себя по ноге, вспоминая.
Она же сменила номер.
Она принесла из прихожей в комнату сумку, примостилась с ней на диван и принялась рыскать в поисках клочка бумаги, на котором наспех записала новый номер сестры. Пальцы крепко ухватили помятую бумажку и держали, пока Марджори набирала большим пальцем цифры. Девушка снова откинулась на спинку дивана, прижала холодное донышко бокала с виски ко лбу и, закрыв глаза, ждала ответа. Как только на том конце провода раздался щелчок, оповещающий, что абонент взял трубку, Мардж с выдохом проговорила:
Поговори со мной, или я сдохну.
Ладно, давай поговорим.
Девушка открыла глаза и села. В трубке звучал мужской голос. Мягкий, приятный тембр. Повинуясь первому порыву, Марджори намеревалась извиниться, сказать, что ошиблась номером. Но почему-то этого не сделала.
Кто ты?
В трубке раздался тихий смешок.
Тот, кому ты дозвонилась. О чем ты хочешь поговорить?
Марджори нахмурила брови, помотала головой, и её большой палец уже потянулся к красному значку на экране
О справедливости, сама не зная почему, ответила она.
Голос в трубке пару секунд молчал.
Кто-то обошелся с тобой несправедливо?
Это личный вопрос
Мужчина хмыкнул.
Я понял. Что ж Могу сказать, что справедливость исключительно субъективное понятие. Ты так не считаешь?
Расценив ошарашенное молчание девушки, как положительный ответ, голос продолжил:
Чтобы говорить о справедливости, необходимо знать ситуацию со всех сторон. Желательно, извне. То, что справедливо по отношению к одному, может жёстко нарушать права и взгляды другого.
Резонно. Но есть же законы морали.
Верно. Но у каждого человека есть своя правда, поддерживаемая моралью. И каждая имеет право на существование.
И как понять, где истина?
Никак. Своя правда всегда дороже, своя боль сильнее. Мы можем только попытаться понять другого человека, внимательно рассмотреть его правду и, возможно, примирить со своей. Если оппонент хочет, он может сделать то же для нас.
А если этого не делать?
Тогда мы имеем только то, что имеем. Свою правду. И решаем, как нам с ней жить.