Можно подумать, его гложет совесть.
Впрочем, Леонид живой человек. Эмпат. Конечно, работа в спецотделе оставила отпечаток, но Цветковой отчего-то показалось, что охотник переживает.
Должен был переживать.
Леонид Седов сложил руки на груди и внимательно осмотрел присутствующих.
Понимаю, что мое появление оказалось внезапным, но, надеюсь, мы сможем продуктивно работать, охотник тщательно подбирал слова и следил за реакцией окружающих. В первую очередь Сереброва.
Ради всеобщего
С каждым словом Борис становился мрачнее. Если в кабинете начальника охотник сдерживался, то теперь он демонстративно сложил руки на груди, «зеркаля» стойку спеца, и лишь хмыкнул в ответ на официальный тон. Лиля же в первый раз в жизни испытала неловкость за напарника. Седов не заслужил такого отношения.
Особенно после того, как Леонид оказывал первую помощь жене Бориса, истекавшей кровью после пулевого ранения.
Перед глазами ярко вспыхнули бурые пятна на белой рубашке спеца и то, как он пытался оттереть запекшуюся кровь с рук. Тогда у него был такой же задумчивый и потерянный взгляд.
Седов замолк, силясь подобрать слова, но в итоге просто протянул руку.
Лиля, стоявшая позади, ждала, что старшие коллеги отреагируют на дружелюбный жест, но никто не шелохнулся.
Нет, так не должно быть.
Лиля метнулась вперед и сжала протянутую ладонь. К удивлению всех, даже самого Леонида.
Добро пожаловать, тихо сказала девушка, чувствуя, как краснеет от волнения.
Будто она сделала что-то неправильное. Вернее то, что Борис мог расценить как неправильное.
Спасибо, Леонид неожиданно крепко сжал ее руку, отчего стало совсем не по себе. Хотелось поскорее юркнуть куда-нибудь в тень.
Да и Серебров злился.
Лиля была уверена в этом, даже не поднимая взгляда на напарника. А вот Леонид немного расслабился облегченно выдохнул и, отпустив наконец руку Цветковой, обратился к Светлане:
Не могли бы меня проводить к рабочему месту? Хочу разложить вещи и подготовиться.
Вы будете находиться с нами все время? резко уточнил Серебров.
Так будет удобнее, поспешила успокоить охотника Светлана. Я тоже хочу, чтобы вы были поближе. Придется переместиться на четвертый. Например, в кабинет Свиридовой. После отъезда Валера никого нового к вам не подселили?
Катенька покачала головой.
Еще одна неприятная новость. Меньше всего Лиле хотелось покидать уютную «каморку», где можно было без оглядки на кого-либо завернуться в плед и попивать чай, сидя с ногами в кресле.
Екатерина, Светлана подозвала Свиридову жестом. Девушка настороженно приблизилась, прикрыв запястье.
Вы не могли бы проводить Леонида Игнатьевича? Заодно покажете ему отдел.
Хорошо, неуверенно кивнула охотница, явно не понимая, почему удостоилась подобной чести. Пройдемте пожалуйста.
Стоило Катеньке отвести спеца на достаточное расстояние, как Борис с шумом выдохнул. Светлана хотела было отчитать сотрудника, но хватило одного взгляда на Сереброва, чтобы понять бессмысленность подобного предприятия.
Да, понимаю. «Не самые хорошие новости», заметила женщина. Веди себя посдержанней, пожалуйста. Ты же не хочешь, чтобы стало хуже?
Куда хуже? Он ко мне домой переедет?
Ты понимаешь, о чем я. Мы пережили сложный период
Аномалию аддиктов, мы слышали, Борис отвернулся, давая понять, что разговор окончен, и пошел к лестнице.
Давайте все отнесемся к этой ситуации с пониманием. Ты же знаешь, есть приказ. И Седов специалист. Я не знаю всех подробностей, но его не просто так прислали. Может, что-то нашли. Давай спросим Валера не сдавалась Светлана, но Борис не дослушал, ускоряя шаг.
Не найдя отклика у Сереброва, Светлана повернулась к Цветковой, понуро шагавшей следом:
Делаем так: сначала на завтрак, потом перенесем вещи в кабинет Свиридовой. Я попрошу, чтобы поставили столы из подвала. Те, что у вас в кабинете, мне кажется, не их затаскивали в комнату, стены возводили вокруг.
Шутка никого не развеселила, и тогда Светлана начала монотонно составлять план по переезду. Цветкова почти не слушала, думая, как бы побыстрее миновать поворот в тупик с мемориальным стендом. Не хотелось видеть траурные фотографии Вики Арзоян и Артура Нойманна. Хоть сорок дней давно прошли, сотрудники архива все еще ставили свежие цветы. От этого зрелища к горлу всякий раз подкатывал ком.