Тогда на том последнем задании Константин ошибся подошел слишком близко к девочке, которая почти обратилась в монстра мори. Школьницу звали Лилия Цветкова. Ей было всего пятнадцать.
Водитель прикрыл глаза, отгораживаясь от слишком яркого образа. Напуганная девочка, в панике, пыталась избавиться от чернеющей кожи. Ее пальцы изменились, превратившись в когти, зубы в непомерно огромные клыки, грозившие разорвать рот. Она разрезала собственные руки. Из ран лилась густая темная жижа
В серых глазах была мольба. Борис Серебров не смог заставить себя выстрелить.
За это и пришлось расплачиваться. По мнению Киреева.
За чужую ошибку и желание спасти невинную жизнь!
Резкий удар по пассажирскому сиденью.
Пусто.
В салоне стало жарко, хотя обогрев не работал. Ладони вспотели, на руле появились влажные отпечатки. Стало нечем дышать, но стекла покрылись изнутри тонким слоем инея.
Это помешательство?
Здесь никого нет, нет
Стоило об этом подумать, как раздался резкий писк. Он заглушал не только дождь и шум мчавшихся мимо машин, но и стук по стеклу: кто-то рьяно барабанил по дверце.
Ненависть душила. Покрасневшие глаза водителя засверкали в темноте.
Неправда. Я здесь, ехидно произнес знакомый голос Кости Киреева. Он звучал, казалось, отовсюду. С заднего сиденья, с пассажирского, из колонок радио, далеко и буквально у самого лица.
Ты давно в могиле, ты умер, повторял как мантру водитель.
Это же так просто. Логично.
В голове возник образ кладбищенских ворот, длинная аллея. Глухой стук молотка.
Тук, тук, тук
Как незнакомец, барабанивший по стеклу. Дождь бил о крышку гроба.
Кап, кап, кап
Как и сейчас по машине
Напавший на Бориса и Лилию был «оборотнем», существом с тысячей лиц. Почему никто не подумал об этом раньше? Что, если это был не Киреев?
Это был не ты, не мог быть ты давно умер я же видел это.
Синий «Субару» сорвался с места, едва не зацепив разъяренного пешехода. Машина резко развернулась на полупустом шоссе и помчалась в обратную сторону.
Так можно доказать кому? Всем. Доказать всем и себе, что Костя Киреев мертв
Синий «Субару» летел по широкому проспекту, разрезая стену дождя, не тормозя ни на одном из светофоров. Петляя, машина металась из ряда в ряд, потом резко свернула с многополосной трассы в безымянный проезд.
Свет уличных фонарей терялся в густых кронах высоких деревьев, казалось, что «Субару» ехал по заасфальтированной лесной тропе. Шум улиц остался позади, дождь ослаб.
Внезапно что-то промелькнуло в свете фар перед самым бампером и исчезло в непроглядной тьме. Водитель ударил по тормозам, но машину по инерции несло вперед. Прямо на запертые кладбищенские ворота.
Глухой удар. Лязг металла. Треск стекла.
«Субару» занесло, развернуло боком. Машина снесла створы ворот и, проехав несколько метров, застыла в глубокой луже на площадке перед одноэтажным домиком администрации.
Разбитые фары продолжали светить, хотя рев мотора стих и из-под искореженного капота доносилось тихое шипение. На несколько секунд все стихло, слышался только стук капель по металлу.
Удар оказался болезненным.
Раздался гудок. Водитель вздрогнул, тряхнул головой. Подушка безопасности не сработала, и он врезался в руль. Спасла толстая кожаная куртка.
Хватит!
Глухой удар, и гудок замолк. Дверь задрожала и через мгновение с шумом вылетела на дорогу. Темный силуэт буквально вывалился из машины, двинулся наугад, с трудом шагая по луже. Будто пьяный, он похромал к домику администрации. Скула противно ныла. Губа распухла, во рту появился неприятный привкус крови. Грудь болела Дышать было тяжело Но не смертельно.
Идея с кладбищем не отпускала. Нужно было довести ее до конца.
Всего-навсего убедиться, что тело Кости Киреева покоится в могиле, где ему и место. Это же так просто.
За спиной кто-то грубо крикнул. Голос громкий, но за яростью слышались нотки испуга. Охранник. Конечно, про него так легко забыть
Прежде чем охранник подбежал и высветил фонариком фигуру неизвестного пьяного дебошира А кто еще мог снести кладбищенские ворота? Водитель знал, что мужчина приближается. С какой стороны и с какой скоростью.
Охранник не проблема, а вот вспомнить, где могила
Ярко-желтые вспышки страха сводили с ума, выворачивали сознание наизнанку, не давая думать.