Транспортом мне служил снегоход. Оставил за сторожа пушистую лайку и, упаковавшись в лыжный костюм, подарок тетки, резво помчался по плотному снежку схваченному легким утренним морозцем. Постороннему наблюдателю жизнь моя покажется лёгкой: что за работа на станции? А вы попробуйте в любую погоду, ровно в шесть утра и в такое же время вечером, снимать показания с приборов, коих насчитывается полтора десятка. Конечно, на подобных станциях давно стоит автоматика, даже человека не надо. Но на моей станции такой сотрудник был просто необходим. Всё дело было в небольшой, по местным меркам, речке, что протекала метрах в тридцати от домика станции. На ней был оборудован гидрологический пост. Этакая простенькая канатная дорога, по которой с берега на берег можно прокатиться на железной тележке. Вот так и подтягиваешься за канат до середины, опускаешь водомерную рейку и отмечаешь уровень воды. А когда пройдут дожди или весеннее половодье шумит в небольших водоворотах, то бывает, что речные волны шлепают о борт тележки. А она, вон, метрах в трех висит над тихой водой. Хоть на корабле заплывай!
А тут ещё ихтиологический институт подсуетился передали мне немудрёный прибор, набираешь воду в прозрачный стаканчик и под луч этого прибора. Как только показатель прозрачности выше нормы, так снова берёшь пробы в течение недели и везёшь их потом в поселок. Там почтой отправляешь до Владивостока. Так что сделал я первые замеры, и на двенадцать часов, сам себе хозяин.
До посёлка, а о нем скажу особо, я доехал минут за пятьдесят.
Вот и деревянное строение почты. Заведующая почтой, пышечка Тамара, приветливо улыбнувшись, подала мне ящик, в который я упаковал пластиковые контейнеры с пробами воды.
Минутное дело, и посылка была оформлена. И теперь уже заведующая сберкассой, она же Тамара, проверяла мой счет. Деньги мне все равно были нужны. Открыла счет на компьютере и удивленно подняла на меня глаза:
А вам тут крупная сумма из Москвы поступила! Пять тысяч долларов! А мы с валютой не работаем. Это вам надо в область ехать.
А в рублях, что нельзя получить? поинтересовался я.
Можно! мне показалась, что она даже обрадовалась, только это будет чуть меньше. Вот, она пробежалась пальчиками по клавишам калькулятора, на целых тысячу восемьсот рублей меньше получите!
Ладно, я возьму тысяч десять, а остальные, пусть пока полежат.
Как хотите! Только у меня к вам просьба у нас в посёлке дом сгорел! Надькин дом, её муж бросил, да ещё с тремя детьми. Она в артели старателей техничкой подрабатывает и у меня на полставки почтальона! Представляете, какой ужас! Если бы не баба Нюра, сгорели бы все! Она-то увидела дым, прибежала, давай стучать, а никто не открывает! Так она окно выбила и хорошо, что сообразила: в зале горит уже во всю, она туда там, на диване Надька спит! Пламя уже диван лижет! Бабка, откуда силы взяла, её к окну, да и на улицу через подоконник перевалила! Сама детишек похватала и тоже в окно. Да хорошо соседка, знала, где документы лежат, сумочку схватила и у самой уже, и горло перехватывает и глаза ест, мочи нет! Только-только успела выскочить, а уже пламя по крыше гуляет! Так вот всё в доме и погорело. Вон они впятером в домике бабы Кати и приютились. А домишко тот всего вот такая комнатёнка будет.
Сочувствую вашему горю! Только я чем могу помочь? мне уже стали надоедать речи Тамары.
Так тут просто, мы в посёлке собираем, кто что может, вот мы, например, всю посуду собрали и по пятьсот рублей денег скинулись! А старатели, так те не меньше тысячи, она придвинулась ко мне и заговорщицки произнесла, а кто и по две дал!
Хорошо, я тоже дам. Только немного позднее. Вы лучше скажите нет ли в поселке приличного домика на продажу?
Ой, да много домов продается! А вы молодец, что вам там, в глуши жить! На людях оно как-то веселее.
Да, на людях конечно лучше. А где говорите, хороший дом продаётся?
Да вам лучше посмотреть домик Сосновского. Хороший был хозяин, руки золотые, но как запьёт, так беда прям! Год назад умер, говорят, от водки. Самопал, будь он проклят! Сколько мужиков сгубил!
Да, это беда! А посмотреть этот дом можно?
А чего не посмотреть? Сын Сосновского, в городе, а дом этот по его доверенности продаёт его дядя. Спросите, где Михаил Сосновский живет. Он вам и откроет.
Через полчаса я, бегло осмотрев усадьбу, в сопровождении ничего не понимающего дяди Миши, стучался в домик бабы Нюры. Сама бабка мне показалась угрюмой и даже злой. На мой вопрос буркнула: