Дорогие мои, вот я еще при царе работала. Как тяжело нам было, как нас унижали, какие-то бриллианты совали, кольца, экипажи дарили, дома. И всё прожила, всё прошло, а вот эта грамота на всю жизнь! Спасибо вам!
Александра Яблочкина и Евдокия Турчанинова, 1947 г.
Молоденькие поручики
Однажды Яблочкину привели в качестве «свадебного генерала» на банкет в Колонном зале по случаю чествования космонавтов Гагарина и Титова.
Космонавтов подвели к Яблочкиной, представили:
Александра Александровна, познакомьтесь, это наши первые космонавты Юрий Алексеевич Гагарин и Герман Степанович Титов.
Гагарин и Титов поцеловали руку Яблочкиной, та потрепала обоих по щеке, поцеловала в висок. Через некоторое время началось застолье. И вот в какой-то момент, когда шум чуть-чуть стих, все услышали хорошо поставленный голос Яблочкиной:
Но мне так и не сказали, в каком полку служат эти молоденькие поручики!
Вовремя спохватилась
В тридцатые годы встреча артистов Малого театра с трудящимися Москвы. Речь держит Александра Александровна Яблочкина знаменитая актриса, видный общественный деятель. С пафосом она вещает: «Тяжела была доля актрисы в царской России. Ее не считали за человека, обижали подачками На бенефис, бывало, бросали на сцену кошельки с деньгами, подносили разные жемчуга и брильянты. Бывало так, что на содержание брали! Да-да, графы разные, князья» Сидящая рядом великая «старуха» Евдокия Турчанинова дергает ее за подол: «Шурочка, что ты несешь!» Яблочкина, спохватившись: «И рабочие, рабочие!..»
Мемуары
Уже на исходе лет своих, рассказывают, старейшая актриса Малого театра Евдокия Турчанинова как-то звонит Александре Яблочкиной: «Шурочка, я тут мемуары затеяла писать! Так не припомнишь ли: я с Сумбатовым-Южиным жила?»
О. Пыжова
Истинный возраст женщины
(Из мемуаров Анатолия Мариенгофа «Мои друзья и подруги»)
А сколько лет Коонен? спросила Пыжова.
Никритина вздохнула: Не знаю, право. Но, несомненно, я скоро догоню ее. Алисе, видишь ли, с каждым годом делается все меньше и меньше, а мне, как идиотке, прибавляется. Это кошмар какой-то!
А сколько лет Айседоре Дункан?
Этого, Оля, не знает даже Британская энциклопедия, которая знает все.
Пыжова уверенно сказала: Самое глупое устраивать тайну из своего возраста. Надо ляпать начистоту! Не убавляя! Тогда и публика прибавлять не будет. Она не очень-то добрая, эта публика. Морщинки актрис в бинокль подсчитывает.
Мариенгоф очистил для женщин по мандарину и спросил:
А сколько тебе, Оля?
Пыжова побледнела.
Ты в каком году родилась, голубка?
Вот в каком! прошипела Пыжова и, сверкнув через очки разноцветными глазами, показала крупный кукиш.
Певун
Однажды Федор Иванович Шаляпин ехал на извозчике в роскошной шубе. Извозчик поворачивается и говорит:
Барин генерал?
Шаляпин ему в ответ:
Да нет.
Богатый купец?
Да нет.
А кто ж ты?
Артист.
Чего делаешь?
Шаляпин:
Пою.
О, делов-то. Когда я пьяный, я тоже пою.
На что Шаляпин ему:
Да нет. Когда я пьяный, поет мой дублер Климов.
Плач Ярославны
Где-то на периферии играли 1 января пьесу с каким-то былинным колоритом. Что-то по мотивам «Слова о полку Игореве». Тут тебе и дружинники с секирами, и князь на холме. Князя с воем и стонами, чуть ли не отпевая заживо, провожает в поход княгиня. Актриса так плотно, без зазубринок, прямо намертво срослась с ролью, что убивалась на совесть, по-настоящему. И голосила надрывно, и руки заламывала с хрустом. И все никак не хотела суженого от себя отпускать.
Князю, то есть артисту, роль его исполнявшему, который наопохмелялся так, что левым профилем стал походить на Квазимодо, а правым на шахматную ладью после внезапной рокировки, сии душераздирающие рулады омерзели до такой степени, что он сам едва не выл. Согласитесь, когда всего тебя корежит и плющит и в мозгу пульсирует языческое заклинание: «Мне бы «сотку», мне бы «сотку», всяческие причитания, плач и рёв действуют на твое изнемогающее существо антигуманно.
В общем, партнерша в очередной раз принялась вопить и кликушествовать: «Ах, ты, князюшка, сокол мой ненаглядный, на кого же ты меня покидаешь»