Подобный режим работы на протяжении уже многих лет характерен для всего врачебного сообщества нашего государства, шагнувшего от развитого социализма в феодально-рабовладельческий строй, с практически ненормированным рабочим днём и «потребительской корзиной», рассчитанной на удовлетворение только физических потребностей. После работы, ближе к вечеру, отправился в гараж, дабы навести порядок. Огню был предан всякий хлам, копившийся в течение многих лет. Языки пламени жадно поглощали принесённые в жертву вещи. И вот настал черёд пуховой перины, служившей для накрывания лаза в подполье зимой, доставшейся в наследство от умершей бабки жены, и грехов в ней, видимо, было немерено.
Не жги её, выбрось на свалку, сказала жена, помогавшая наводить порядок, как будто предчувствуя что-то неладное.
Огонь нехотя коснулся своей последней добычи. Густой серовато-чёрный дым тяжело, как бы нехотя, начал подниматься к небу. Порыв ветра злобно рванул это облако в сторону, накрыв меня. Неведомая сила крепко стиснула мою грудь, не давая вздохнуть. Это был необычный приступ бронхиальной астмы, сопровождавшей меня с детства и к которой я привык. В мыслях мелькнуло: «Всё, это конец». Пытаясь снять удушье, вдохнул несколько доз беротека, обычно снимающих или облегчающих удушье, но безрезультатно. Едва дыша и понимая, что умираю, с трудом выдавил из себя:
Нужно в реанимацию.
Я вызову скорую помощь, взволнованно ответила жена.
Уже не успеет.
Жена, понимая всю трагичность ситуации, обратилась за помощью к соседу по гаражу, собиравшемуся куда-то ехать. «Тойота» остановилась возле меня, едва стоявшего на ногах
Забрался на заднее сиденье. С неимоверным усилием сделал выдох, а вдохнуть уже не мог.
«Всё, мелькнуло в голове, а дальше темнота»
Глава 3
Темнота
И вот я оказываюсь перед галереей коридоров. Первый тоннель мерцал мягким светом, три, находившиеся справа, терялись в сумраке. Мною овладели беспокойство и досада: «Я что, умер? Но мне всего 44 года. У меня двое детей. Я должен их воспитать. Я мог бы спасти ещё много людей», проговорил, обращаясь в неизвестность.
Зловещая тишина
«По какому коридору мне идти?» с волнением, осознавая неизбежность, вновь обратился в никуда.
Раздался короткий саркастический смех: «Иди по светлому».
И вот, лишённый телесной оболочки, лечу по тоннелю навстречу постепенно усиливающемуся свету
Оказываюсь перед довольно большой площадкой серого цвета, непостижимым образом висящей над мрачно-голубоватой бездной.
На краю плиты, опустив ноги в пустоту, сидит некто, по очертаниям напоминающий человека, в тёмно-сером плаще с капюшоном на голове. Лица разглядеть невозможно, так как вижу его со спины.
Понимаю, что моё появление и присутствие не является тайной. Не поворачиваясь, неизвестный спрашивает:
Хочешь послушать музыку?
Да.
Оказываюсь на большой концертной площадке. Передо мной Моцарт, Бетховен, Шопен, Бах и десятки других великих композиторов. Все в чёрных сюртуках, фраках, костюмах и белых рубашках. Одни сидят за фортепьяно, другие прогуливаются со скрипками в руках, о чём-то беседуя. Появляется дирижёр и взмахивает палочкой. Каждый начинает исполнять своё произведение. Вместо ожидаемого хаоса льётся необыкновенная музыка, исполненная невообразимой гармонии. Ощущаю величие момента и прикосновение к чему-то высшему. Душа наполняется радостью и умиротворением
Глава 4
И вновь оказываюсь позади странной и таинственной фигуры, сидящей перед неизвестностью на краю бездны. Хочу увидеть его лицо, но, несмотря на все попытки, это не удаётся.
Хочешь попутешествовать во времени?
Да.
Оказываюсь за тысячи лет до нашей эры. В каких-то каменоломнях: не то Римская империя, не то Древний Египет. Рабы добывают камень. Лязгает плеть надсмотрщика и ложится на спины и плечи несчастных. Летаю по сложным многоярусным лабиринтам, освещённым тусклым огнём факелов. В одной из галерей вижу большую гору рубинов, сияющих волшебным алым цветом. Вид их завораживает и манит. Возникает непреодолимое искушение владеть ими, прикасаться. Но душа может только созерцать и любоваться. Соблазну поддаётся один из надсмотрщиков. Все рубины переносит в тайник, находящийся здесь же, в каменоломне, а те, что так пленили меня, прячет в расщелине. Подлетаю к ним, ощущая необъяснимую значимость последних для меня. Их всего три или четыре, но наделены какой-то невероятной магической силой. Вновь начинаю блуждать по лабиринтам. Спустившись на самый нижний ярус, вижу сотни ступенек, ведущих к бронзовым воротам, слабо освещаемым мерцанием факелов. Непреодолимое любопытство заставляет проскользнуть через приоткрытые створки ворот. Оказываюсь в большом, тускло освещённом зале, разделенном на два тоннеля. Гнетущая тишина. По мере продвижения по левому тоннелю становится всё мрачнее и темнее и появляется чувство страха, постепенно переходящее в леденящий ужас, заставляющий вернуться назад. Все попытки безуспешны. Нет никаких сил преодолеть всё это. Вхожу во второй лабиринт. Слышен какой-то не то шум, не то гул человеческих голосов. Вижу бегущих в страхе нескольких рабов, которыми, по всей видимости, также овладело чувство необъяснимого любопытства и желания посмотреть, что там, но охвативший душу ужас оказался сильнее. Поддавшись общему страху, следую за ними. Многочисленные попытки удовлетворить любопытство неумолимо разбиваются о страх. Решаю прекратить все попытки