Ещё четверо. На цеппелине остались только мы.
Медина оторвался от разобранной панели управления, поднял глаза на подполковника. Сидевшая рядом Скади никак не отреагировала. Она была настолько измотана, что даже обычные слова давались ей с трудом: язык не слушался и заплетался, в ушах звенело, а в голову словно кто-то вложил ком отсыревшей ваты.
Господин подполковник, сэр! голос Кирка дрогнул. Я нашёл причину неисправности в «Лите»
Помутневшие глаза Винтерсблада лихорадочно заблестели.
И я могу устранить её.
Тогда чего ты сидишь? рявкнул подполковник.
Одна деталь требует замены. Я мог бы взять её отсюда, Медина показал на приборную панель дредноута, но тогда нам пришлось бы оставить наш цеппелин
К чертям цеппелин, майор! Постой пришлось бы оставить? Так ты Как давно ты понял, что можешь запустить «Литу»? тихий голос Винтерсблада дрожал от сдерживаемого гнева.
И бросить здесь всех, кто не поместился бы в дирижабль капитана Грин, второй пилот закончил свою фразу едва слышно, но твёрдо. Он стоял прямой и несгибаемый, гордо вскинув подбородок.
«И этот сучёныш молчал, пока здоровых было больше, чем мест на разведчике! Надеялся справиться с дредноутом, когда мы могли бы давно уже выбраться из этого дерьма!»
Пальцы Винтерсблада сжались в кулак, словно готовы были врезать майору в гладко выбритую челюсть, но удара не последовало.
Делай быстрей, что ты там придумал, майор! Винтерсблад смотрел в черноту неестественно расширенных зрачков Медины и понимал: они уже не успеют.
Есть, господин подполковник! майор с облегчением ринулся к грузовому отсеку, но окрик Винтерсблада остановил его. Да, господин подполковник?
Вытащите нас отсюда, майор Вы молодец.
Кирк улыбнулся и отдал честь.
Ну что за милый мальчик! восхитилась заплетающимся языком Скади, сидящая в кресле пилота.
Винтерсблад медленно повернулся к ней, вгляделся в её глаза: зрачки Грин полностью закрыли аквамариновую радужку. Подполковник неразборчиво выругался, за шиворот поднимая её с кресла.
Только давай без рук, командир! пробормотала она непослушным языком, безуспешно пытаясь сопротивляться.
Как скажешь, капитан, Винтерсблад перекинул её руку через плечо и потащил женщину к выходу.
Майор, крикнул подполковник, втаскивая Скади в грузовой отсек, неси верёвки!
Медина выскочил из «Литы», окинул взглядом безвольно болтающееся на Винтерсбладе тело Грин и, не проронив ни звука, метнулся за верёвками.
Что вы хотите делать, сэр? Если её связать мы же знаем, к чему это приведёт, Кирк, бледный, как смерть, теребил в руках смотанный канат.
Винтерсблад поставил Скади перед собой, спиной к своей груди.
Свяжи нас, майор.
Что? не понял Медина.
Свяжи нас. Крепко. Нога к ноге, запястье к запястью. Дай сюда верёвку! подполковник выхватил из рук второго пилота кусок каната. Выполняй, майор!
Медина опустился на колени, принялся затягивать узлы вокруг их щиколоток, пока Винтерсблад крест-накрест привязывал к себе Грин.
Я попытаюсь удержать её. Она женщина, и не такая сильная, как наши парни, должно получиться. Быстрее, Медина, быстрее!
Сэр, где ваш китель? майор поднялся на ноги и уже хотел связать их запястья, но остановился. Вас может очень сильно порезать верёвками, когда она начнёт
Быстрее, Медина! К чертям китель, времени нет!
Медина едва успел затянуть последний узел, как Скади напряглась и замерла, запрокинув голову. Второй пилот медленно сделал шаг назад.
Она уже слышит, да?
Чини «Литу», майор!
Винтерсблад обхватил торс и руки Скади по принципу смирительной рубашки, чтобы легче было сдерживать её сопротивление. Положил подбородок на её плечо не хватало ещё, чтобы она сломала ему затылком нос или выбила зубы.
Все мышцы женщины неестественно напряглись, завибрировали, словно через её тело пропустили разряд тока, и она рванулась с такой силой, что у Винтерсблада захрустели кости.
Сучий хвост! прошипел он сквозь зубы, пытаясь удержать выкручивающуюся Грин.
Она не проронила ни звука, но сопротивлялась настолько яростно, что мужчина понял, как связанные солдаты умудрялись ломать себе рёбра и отрывать конечности.
Он навалился на неё всем телом, удерживая руки, сгибая женщину пополам. Послышался треск рвущейся ткани не выдержала тонкая рубаха подполковника. Его спину и запястья обожгли врезавшиеся в кожу верёвки.