Печальнее всего дела обстояли с эльфом. Аридил словно перечеркнул все, что с нами было до этого, заново накладывая строки на лист. Вот только что это были за письмена, любому, наблюдавшему со стороны, догадаться нетрудно чистая, незамутнённая ненависть, квинтэссенция злобы и жажды мести. Мне иногда даже приходилось натягивать «кокон», чтобы хоть немного отдохнуть от эмоционального давления, ощущавшегося как сильнейший приступ гастрита. Его чувства, случалось, пробивали мою скорлупу, и тогда я вздрагивал, а по лицу словно били доской с приклеенной шкуркой больно и дерет до костей. Эльф никогда не садился рядом, предпочитая держаться подальше, и старательно избегал любого общения. Он бы, наверное, даже ел из другого котелка, если бы у нас были деньги на его покупку. Так что мечты о сплоченной команде можно было засунуть ну, вы меня понимаете. С другой стороны, опыт той, другой, жизни подсказывал мне, что вода даже камень точит, и нужно немного потерпеть. Оставалось только гадать, сколько это «немного» и хватит ли моей «терпелки» на все испытания.
Дней тридцать в пути пролетели не то, чтобы совсем незаметно, но необходимость из раза в раз выполнять одни и те же действия превратили их в один бесконечный калейдоскоп из смены луны и солнца. Как будто небо медленно трясли над головой, выбрасывая то светлую, то черную кость. Практически постоянное передвижение верхом не превратило меня в ковбоя, и запрыгивать на всем скаку на лошадь я тоже не научился, но организм, наконец, принял к сведению, что отступать хозяин не собирается, и мы с ним пришли к некому соглашению: в обморок я больше не падал, погружаясь в некое состояние полусна полузабытья, и петрушкой покачивался в седле, не выпадая из него на каждом шагу.
Так продолжалось довольно долгое время. Я изредка ловил на себе косые взгляды всех троих своих спутников. Со страхом и настороженностью мне удалось немного свыкнуться, и они больше не прерывали мое «энергосберегающее» состояние. Эльф же привычно прожигал меня взглядом, то и дело вырывая из спасительного забвения да так резко и скоро, что я нередко хватался за поводья, чтобы не упасть под копыта своей лошади.
И в один прекрасный момент мне это до чертиков надоело.
Задолбали! заорал я по-русски после очередной «эмоциональной» оплеухи и попытался развернуть лошадь, чтобы перегородить дорогу.
Звездочка в принципе поняла, что я от нее хотел, но сделала вид, что моя просьба ее не касается, продолжая неторопливо плестись по дороге. Видимо, это обстоятельство и послужило последней каплей: я саданул ей пятками изо всех сил, и уже приготовился изрыгать проклятия, когда лошадь доказала, что рождение сверхновой из белого карлика процесс, свойственный не только звездам. Вы когда-нибудь прыгали со всего маху на неподвижный, тихо-мирно стоящий скейт после того, как вам предложили первый раз в жизни на нем прокатиться? Вот-вот, схожие ощущения, а самое главное, результат одинаковый: не ожидавший такой прыти от смирной клячи, я вылетел из седла, как кегля, и, перекувыркнувшись в воздухе через голову, со всей дури грохнулся в пыль лицом.
На удивление, сознание осталось со мной вместе с желанием откусить побольше воздуха, ставшего внезапно таким плотным, что не лез в горло. Словно со стороны послышалось мое сипение. Несколько секунд спустя тишину разорвал испуганный вскрик волшебницы, и выругался сквозь зубы Оррик. Чьи-то сильные руки перевернули меня, заставив болезненно охнуть.
Ты шо ж это творишь, недоумок?! взревел Оррик, и в его голосе прорезались те самые «прежние» нотки. Убиться вздумал?!
Он бессмертный! презрительно бросил эльф, так давно не говоривший ни слова, что даже я на миг позабыл о саднивших ребрах.
В следующий миг все повернулись ко мне, на лицах застыли совершенно разные выражения: Валена закусила губу, Оррик весь подобрался, как перед броском, а Аридил брезгливо скривил губы. И все чего-то от меня ждали. Я же всматривался в их лица, и до меня вдруг дошло, что все эти дни мои спутники ждали, когда же мне, наконец, надоест строить из себя простака и «своего» парня, и на свет полезет жуткий монстр о двенадцати головах с туловищем быка, крыльями, когтями и зубами размером с локоть.
Я закатил глаза, откинулся на спину, насколько позволял горб, и устало закрыл глаза ладонью. Сил не осталось. Как убедить человека в том, чего нет?! Как?! Что бы я ни делал, что бы ни говорил, ничего не поменяется Убийца останется убийцей. Если до сих пор не убивает, значит, скрывается, значит, измышляет что-то совсем уж страшное. Мне до того стало тошно, что я всхлипнул, но даже заплакать не получилось любые мои действия будут восприниматься только, как отягчающие. Как там в какой-то песне поется? «Безнадега точка ру»?