Я оказалась права. Пиорок был пусть и не слишком умным, но забавным собеседником: к концу обеда я почувствовала, что мне стало чуть-чуть легче. Я даже начинала подумывать, не выйти ли за него замуж. То, что такое предложение поступит, я не сомневалась: мой сотрапезник уже осчастливил им большую часть окрестных дам, и я была явно на очереди. Конечно, я понимала, что мои прелести его ни в коей мере не интересуют, а лишь моё состояние пусть и невеликое, но всё-таки побольше, чем у самого Пиорока, вечно сидевшего на мели.
Сейчас, когда сердце моё истекало кровью, мне было всё равно: я вышла бы за самого Князя Тьмы, лишь бы всё забыть. А сир Пиорок к тому же был весьма недурён собою. Вот почему я велела принести ещё вина и изо всех сил старалась смеяться его шуткам, лишь бы он продолжал беседу в нужном русле.
Увы, утолив первый голод и опрокинув в себя добрый кубок венниратского, Пиорок, казалось, потерял ко мне интерес. Его шутки стали вялыми и натужными, а глаза подернулись пеленой.
Он явно нуждался в отдыхе. Я не стала мучить его и велела слугам приготовить гостевые покои. Пока растапливался камин, мы столь же упрямо длили нескончаемую светскую беседу:
Нет, и не спорьте, любезная Софийя, мы, рыцари, в этой жизни страдаем гораздо сильнее (Ваше здоровье!)
Отчего же вы страдаете, дорогой сир Пиорок?..
Ну а как же, милая Софийя? На нашу долю выпали ратные труды, смерть и раны в сражениях, а и в мирное время приходится вести неравный бой С вами, дамами
Но зачем же с нами воевать, любезный сосед?..
А за любовь? Всяк знает, как трудно добиться её от ваших каменных сердец. Вот, например Исварк
Что «Исварк»? сердце моё колотилось, чуть не выпрыгивая из груди. Пиорок противно захихикал:
А вы разве не слышали самую свежую сплетню? Говорят, наш великолепный Алесар Исварк вот уже целый месяц безуспешно добивается благосклонности некоей высокородной дамы
Какой дамы? я была готова броситься на него, растерзать. Пиорок погрозил мне непослушным пальцем, явно намереваясь ещё что-то сообщить но тут глаза его закатились и он без сил рухнул под стол. Привычные ко всему слуги без лишних слов подхватили обмякшее тело и потащили в предназначенную ему спальню.
Но я и сама была почти без сознания. Внутри у меня всё колотилось, ноги тряслись, по спине стекали холодные струйки. «Дама, дама, стучало в голове, я должна выяснить, кто она». Прежде чем окончательно лишиться чувств, я успела крикнуть своим людям, чтоб ни под каким предлогом не отпирали ворот до завтрашнего утра.
3
Я проснулась посреди ночи от страшных криков и шума: это мой случайный пленник пытался штурмовать запертые ворота на своём тощем, трясущемся от старости Ларде. Улыбнувшись, я перевернулась на другой бок и накрыла голову одеялом: моя стража знала своё дело хорошо.
Наутро за завтраком хмурый, страдающий с похмелья Пиорок оказался куда более сговорчив: я видела, что он искренне желает мне помочь и рассказать всё, что знает. Одна беда: он не знал ничего. Имя новой пассии моего возлюбленного так и осталось тайной; он добавил только, что эта дама состоит то ли в дальнем родстве, то ли в близкой дружбе с великим герцогом, в связи с чем он, в общем-то, об этом и услышал. За что купил, за то и продаю, сокрушенно развёл он руками.
Но откуда вы притащили эту сплетню?..
Мне сказала Олеана Амейли, они ведь соседи. Спросите лучше у неё
Но ведь они с Исварком страшные враги! вырвалось у меня. Пиорок посмотрел на меня с жалостью:
Враги всегда осведомлены гораздо лучше друзей, они подчас знают о тебе такое, чего ты сам о себе не знаешь
Он был прав. Подумав, я решила последовать его совету. Живая, хитрая Олеана и впрямь могла что-то знать. К тому же мы с ней были добрыми приятельницами, я была уверена, что она будет только рада удовлетворить моё любопытство.
С Исварком её связывала, а лучше сказать, разделяла давняя тяжба за несколько десятин земли. Добрая дюжина опытных крючкотворов вот уже много лет никак не могла решить, где именно пролегает граница между угодьями. Иные договорились бы полюбовно, тем более что и спорный участок представлял собой, по сути, болото; но не эти двое, у которых, при всей их непохожести, всё же была одна общая черта: тупое упрямство.
Я нашла Олеану в полях, которые она объезжала на маленькой лошадке, проверяя, хорошо ли устланы торфом озими. Увидев меня, она ещё издали радостно заулыбалась; я подъехала к ней, и мы пошли рядом, пустив лошадей неспешным шагом.