Интересно, кто он по национальности? «Леандр» шел под флагом Панамы, однако команда корабля была очень пестрой. Зовут первого офицера Эрик Линд, наверное, он скандинавского происхождения, как и она сама.
Только теперь до сознания Карин дошло, что ее волосы похожи на непричесанный парик, а лицо как маска, смазанная жиром и уложенная на зиму. Какая еще женщина отважилась бы показаться в подобном виде такому чертовски привлекательному мужчине, как первый офицер? «О Боже ты мой, — сказала она себе, — ты просто безнадежна, дорогая».
Теперь корабль — темный, смутно вырисовывающийся — был не более чем в четверти мили от него. За прошедший час судно повернулось на несколько градусов и сейчас было обращено к нему боковой стороной. Годард видел сигнальные огни бакборта и несколько освещенных иллюминаторов. Это было грузовое судно, и неполадки, если таковые у него имелись, должно быть, случились в машинном отделении. На палубах было тихо.
Пот заливал ему лицо. Где-то в боку Гарри чувствовал боль, которая становилась все резче при каждом вдохе. Рот пересох. В нем появился какой-то медный привкус. Его руки лежали на краю плотика, который он толкал перед собой. Рубашку и штаны Годард давно сбросил и теперь остался в одних трусах. Обычно он не боялся акул, но сейчас понимал, что буквально провоцирует их откусить от него лакомый кусочек. Что ж, если они отгрызут ему ногу, то он быстро погибнет от потери крови и ему больше не придется мучиться от жажды.
Гарри казалось, что он уже переживал нечто подобное, но мысли его были какими-то бессвязными. Может, все это ему лишь мерещится? Он еще никогда не слышал, чтобы человек, потерпевший кораблекрушение, сам плыл к кораблю, стоящему на зеркальной поверхности океана, а, доплыв до него, спросил, не по пути ли ему вместе с ним? «Хэлло, скорлупка! Ты не туда плывешь, куда мне нужно?» Годард даже хихикнул при этой мысли, но потом стал рассуждать разумнее.
Неожиданно он вспомнил, когда находился в похожей ситуации. Это было, когда транспортная полиция вытащила его из студии после того, как вытянула Джерри из искореженного «порше». Тогда он долго сидел в комнате ожидания травматологического пункта, сосредоточив все желания своего «я» только на одном, словно мог воздействовать силой воли на то, что уже ускользнуло из его рук. А потом, когда вышел дежурный врач и сказал, что она умерла, понял, что больше никогда в жизни не будет ничего желать. Способность желать в нем угасла.
Тем не менее какой-то маленький остаток желания, видимо, где-то в нем остался, ибо сейчас Годард больше всего на свете хотел, чтобы корабль дожидался, когда он к нему подплывет. На судне его не видели, и у него не было никакой возможности дать им каким-то образом знать о себе.
Триста ярдов, двести пятьдесят, двести… Он увидел, как на какое-то время погас свет в одном из иллюминаторов, словно в каюте кто-то прошел мимо лампы. Однако Гарри был еще достаточно далеко, чтобы видеть, что творится на палубе или мостике. Мощными толчками он попытался продвигаться вперед быстрее, но почувствовал, что силы его уже на пределе. Даже стал молиться, чтобы Господь дал ему силы и дыхание.
А потом совершенно отчетливо услышал, как на корабле пробили склянки. «Я доберусь до корабля! — подбодрил он себя. — Доберусь! Еще пару минут, и я буду там!»
И вдруг услышал другой звонок, похожий на телефонный, и от этого звука волосы зашевелились у него на затылке. Машинное отделение вызывало капитанский мостик! Собрав последние силы, Годард ринулся вперед.
Осталось менее ста ярдов, когда вдруг раздались звуки, чуть не остановившие ему дыхание — заработали машины корабля. За его кормой забурлила вода. Он попытался что-то прокричать, но не смог этого сделать, так как буквально выбился из сил.