Карнауз. Не последний день. - Марго Генер

Марго Генер

Карнауз. Не последний день.

Темно душно Кто это вдалеке? Всадник! Боже, как жарко. Всадник приближается. Меч! Нужно бежать, скорей! Но куда? Он догоняет, замахнулся! Голова, моя голова

 А-а-а!

   Я с криком проснулся, резко садясь в кровати. По лбу текут холодные капли пота, сердце заходится в бешеной скачке. В ушах все еще слышится стук адских копыт, похожих на небольшие кувалды.

  Фу! Это был сон, только сон.

  Как жарко. Смотрители опять не перевели вентиляцию в ночной режим. Наверное, пьянствуют у себя в каморке, кричат 'гол' и наполняю животы хмелем. Нельзя их винить бедняг и так природа обделила мозгами.

  Я, наверное, кричал во сне, значит, сейчас прибежит дежурная. В этом месте она всего одна Бэлка зовут. Надо ж было человека так назвать Бэла Николаевна. Высокая, с округлыми бедрами, добрыми карими глазами и роскошной черной копной. Хотя о чем я, в таком месте любая покажется богиней

  Мое имя Дмитрий Карнауз, но Бэлка почему-то называет меня Док.

   Вообще-то, я снайпер. Сейчас нахожусь в особой сверхсекретной больнице, напичканный транквилизаторами, чтобы не сбежал. Чувствую, их действие заканчивается, а лампочка под потолком не зажглась. Значит вчера была последняя доза.

  В динамике над дверью захрипело, раздался металлический голос:

 Камера икс двадцать три, сегмент сорок. Подготовиться к процедуре.

  Я угадал. Какие заботливые.

  Вокруг палат столько охраны, что, наверное, хватило бы для захвата небольшого государства. Место, куда я попал запретная зона. Отсюда не возвращаются живыми, и я не надеюсь. Еще до прибытия сюда, слышал истории о территории S-35. Будто существует зона, куда отправляют солдат с безнадежно искалеченной психикой. Агрессивных психопатов, у которых поехала крыша после ужасов войны, секретных агентов, и прочий элитный и не очень сброд. Никогда не думал, что сам окажусь в этой мифической зоне. У попавших сюда одна дорога прямиком к праотцам, после нескольких дней подтверждения данных и прохождения очередности.

  Пытался доказать, что нормальный, что сдвигов в психике нет и я абсолютно адекватен. Правда, потом показали несколько кадров, где нападаю на безоружных гражданских. А этого я не помню. Может, подстроили? Не мог я вот так запросто кинуться на людей. Или мог? После того ужаса, что пришлось пережить, конечно могло что-то нарушиться. Но не до такой же степени.

  Они еще и варианты умерщвления предлагают, шутники чертовы. Чернуха, да и только. Насколько знаю, пока никто не избегал этой 'избавительной', как они говорят, процедуры.

  Из динамика снова раздались проверочные звуки, голос проинформировал:

 Дежурный отсека задерживается. Просьба сохранять спокойствие. Примите горизонтальное положение и ожидайте команды.

   Что там у них еще стряслось? Такая неприступная крепость, а не могут наладить систему обслуживания.

  Я вытянул руки вперед, посмотрел на пальцы не трясутся. Транквилизаторы окончательно выветрились. Хрустнул затекшей шеей, едва не потянув задубевшие мышцы, и нажал на кнопку диалога. Эти заботливые уроды посчитали, что перед смертью нам восхочется поговорить по душам с кем-нибудь. Вот и повесили на стену монитор с 'электронным падре'. Так мысленно назвал дроида психологической помощи.

  Экран загорелся, появилось пиксельное лицо, от которого сразу зарябило в глазах. Из бокового динамика раздался бодрый мужской голос:

 Приветствую. Назовите код камеры.

  Я разлепил засохшие губы, язык еле ворочается после лошадиных доз препаратов.

 Икс двадцать три.

  Электронный падре на секунду завис, обрабатывая данные, затем радостно проговорил металлическим голосом:

 Код принят. Добрый день, Дмитрий. О чем желаете поговорить?

  В спине что-то щелкнуло, я прогнулся, стараясь не делать резких движений. О чем поговорить. Они шутят, наверное. Не хочу я разговаривать. Жить хочу.

   Официально в нашей стране запрещена смертная казнь. Но это так, для придания государству вида гуманности, демократичности и человеколюбия. Хотя для определённой категории людей только это и уместно. Для насильников и убийц, на пример. Хотя не уверен. Люди все-таки. Я ведь снайпер, и не мне говорить о гуманности.