Да что с тобой? громким шепотом спросил он у Овера.
Но тот, погруженный в мрачные думы, не услышал альтиста. Вздохнув, Плохово кивнул виолончелистке и флейтистке. Они кивнули Плохово и вернулись к Моцарту
Завр вместе со своими сторонниками и сестрой Диной сидел по правую руку от Кедрова. Он угрюмо поглядывал на Кедрова, который восседал в главе стола на стуле, похожем на трон и сиял, радуясь своему успеху. Перед Завром стояла тарелка. В ней был стейк Рибай Вагю с тушеными овощами.
Рядом с Завром сидел Джованни Грузный. Он рассеянно ковырял вилкой чилийский сибас с ежевикой и радиккио, тушеный в вине. Джованни Грузный косо поглядывал на сестру Завра Дину, которая что-то нашептывала на ухо Цыцыну. Цыц отвечал ей медленными кивками. Грузный ревниво прислушивался.
Когда вместо Моцарта зазвучал Гайдн, у Завра зашевелились и вздыбились волоски на ягодицах. Он заерзал. Дина оторвалась от уха Цыцына и пронизала брата холодным взглядом:
Что с тобой?
Ничего, буркнул Завр и взял вилку, чтобы приняться за стейк.
Дина продолжила нашептывать Цыцыну ценные указания. Завр с отвращением посмотрел на стейк Рибай и тушеные овощи, положил вилку и бросил хмурый взгляд на радостного Кедрова, который разговаривал со своим сподвижником Али Химиком.
Гайдна внезапно оборвал и сменил Моцарт. И опять никто этого не заметил, за исключением Завра, у которого в этот вечер нервы были как оголенные провода. Он был мрачен и взвинчен. Его все раздражало и выводило из себя. И хотя музыкой для Завра был только русский шансон, а все, что не укладывалось в три аккорда, воспринималось Завром, как докучливый белый шум, он все-таки почему-то поежился и поморщился, когда квартет внезапно вернулся к ре мажору Моцарта.
Что-то не так? спросил Кедров мрачного Завра.
Дина оторвалась от уха Цыцына и внимательно посмотрела на Завра.
Да нет, сказал Завр.
Тебе ничего не нравится? спросил Кедров. Попробуй фламбе из австралийской телятины.
Завр покачал головой.
Тогда, может, ассорти из улиток, морских гребешков, креветок, лобстера и двух видов мидий с добавлением белого вина и чеснока? расплываясь в улыбке, предложил Кедров.
Завр опять покачал головой.
А как насчет жареных морских гребешков с брокколи и рукколой под кленовой заправкой?
Завр, все так же молча, покачал головой.
Попробуй хотя бы камчатского краба.
Завр обвел угрюмым взглядом стол, уставленный блюдами. Черная икра, устрицы, сыры
Мне бы простой жареной картошки, сказал Завр. А все это заморское и морское не по мне.
Дорогой Завр, у тебя только одна картошка на уме, с улыбкой проговорил Кедров. Скажу, чтобы тебе приготовили картофель Ла Боннотэ с острова Нурмуатье. Картофель взращен на водорослях и по вкусу похож на каштаны. Пальчики оближешь и язык проглотишь.
Завр покачал головой и что-то пробормотал.
Что-что? Кедров наморщил лоб и напряг слух.
Я говорю, вот и поставлял бы Ла Боннотэ с острова Нурмуатье, с едкой издевкой проговорил Завр.
Ты как будто и не рад, что Кедров выиграл, усмехнулся Бромий, который налегал на Филе-Миньон из Вагю и запивал его белым вином.
Конечно, он рад. И еще как рад, встряла Дина со змеиной улыбкой. Ведь так? она выразительно посмотрела на брата.
Тот, опустив голову, насупился.
Конечно, рад, проворчал Завр. Накормят народ пестицидами. С виду картошка крупная, как на подбор, клубень к клубню, одно загляденье. А поешь, и того гляди выскочит на лице что-нибудь вроде бульбы.
Покамест бульба выросла лишь у тебя на лице, поддел Кедров Завра.
Тот невольно потрогал свой нос, похожий на бугристую отварную картофелину и покраснел.
Кедров и те, кто сидели по левую руку от него, а это были Бромий и его люди: Бахусаилов, Алхимик, Хруст, Ович, Колорадян, Большой Человек Штырбул и другие рассмеялись. А все те, кто сидели по правую руку от Кедрова хмуро уставились на Бромия и компанию.
Да ладно тебе Завр. Это же всего лишь тендер. Будет и на твоей улице праздник, снисходительно улыбаясь, сказал Кедров.
Кто первый встал, того и тапки, сказал Алхимик.
Главное, чтобы не белые, сказал Джованни Грузный.
Бромий и компания напряглись, притихли.
Люди Дины и Завра заулыбались.
Это что же толстый намек такой? нахмурился Бромий, оторвавшись от Филе-Миньона.